Улавливающий тупик - Лев Портной Страница 2

— Вика, я говорю серьезно. Мы с тобой переместились совершенно в иной мир.

— Послушай, хватит городить всякую чушь. Я должна быть дома. Говори быстро, что тебе нужно, и поехали назад.

— Назад мы поедем нескоро, но дома ты будешь через пять минут.

— У тебя что, крыша от жары поехала?! Мне надоели твои дурацкие выдумки. Поехали домой. Мне нужно сегодня Сережку из сада забрать, а сад закрывается через пять минут. Нянька ругаться будет. Сообразил? Нет!

Ну что ж, к тому, что она меня не поймет, я был готов. Я вышел из машины, обошел ее вокруг и открыл дверцу со стороны Вики:

— Выходи.

— Куда? Жень, поехали, а? Я серьезно говорю.

— И я серьезно.

— Отвези меня домой, Женя, — сказала она, придав голосу побольше строгости.

— Отвезу, я же сказал тебе.

— Вези.

Мне надоело препираться, и я, схватив ее за руку, выволок из машины силой. Она сопротивлялась и даже ударила меня несколько раз кулачками в грудь. Я прижал ее к «жигуленку». Сообразив, что ей не вырваться, она успокоилась и, сердито посмотрев мне прямо в глаза, спросила:

— Что тебе нужно?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Я тебя не люблю.

— Я тоже.

— Тогда о чем говорить? Поехали домой.

— Подожди, — я отпустил ее и открыл заднюю дверцу.

Там, на сидении, стояла клетка с Рыжиком, который все это время спал. Я поставил клетку на землю.

— Посмотри, — сказал я, — видишь: в этой клетке специальный прибор.

— Ну и что? — она с недоумением перевела взгляд с клетки на меня.

— Сколько времени на твоих часах?

— Двадцать пять минут седьмого.

— На моих тоже. Я положу их в клетку. А теперь смотри внимательно. Кстати, заметь, что у хомячка есть одна морковка.

— Господи, да зачем…

— Смотри! — перебил я Вику и нажал кнопочку миниприбора.

Клетка с Рыжиком медленно растаяла в воздухе. Равнодушие на лице Вики сменилось изумлением.

— Что это? — воскликнула она.

— Был хомячок, и нет хомячка, — весело ответил я.

— Как ты это сделал?

— Это мое изобретение.

— Гениально, нечего сказать. Только мне это зачем?! Я домой хочу.

— А ты за часами следи. Хомячок появится ровно через минуту.

— И мы поедем домой?

— Может быть…

— Никаких… Вот он! Смотри!

Клетка появилась на прежнем месте. Рыжик умывался, обтирая короткими лапками свою мордочку, весело шевелил усиками и принюхивался маленьким черненьким носиком. Я достал часы из клетки.

— Смотри. На твоих часах — шесть часов двадцать шесть минут. А на этих часах — десять двадцать пять.

— Что это значит?

— Это значит, что хомячок четыре часа находился в другом измерении, — я обернулся к клетке, — видишь, и морковку съесть успел. А сюда он вернулся через минуту. Так и мы с тобой…

Я услышал слабый голос Вики:

— Боже мой…

Это «боже мой» она пролепетала так, что я похолодел. Быстро обернувшись, я увидел, что Вика, прижавшись спиной к машине, медленно сползает вниз. Левую руку она прижала к груди, а правой пыталась найти опору, глаза — по семь копеек от ужаса — прикованы к клетке, в лице — ни кровиночки. Наконец, она наткнулась на ручку дверцы и замерла в таком положении. Я не знал, что делать, и невольно залюбовался моей прекрасной амуреткой. Ее зеленые глаза расширились до предела, уголки черных тонких бровей опустились вниз, придав лицу жалостливое выражение, нос заострился, пухленький ротик остался полуоткрытым, а побелевшее лицо очень выгодно оттенилось длинными белокурыми локонами.

— Послушай, Вика, все в порядке. Это совершенно безопасно. Я на себе раньше испытывал: целую неделю здесь один прожил. Знаешь, как скучал по тебе?

Она была невменяема.

— Слышь, чего говорю? Скучал без тебя.

Вика перевела на меня пустые, обращенные внутрь глаза, медленно открыла дверцу и опустилась на сиденье. Она смотрела на меня и повторяла одно и то же:

— Боже мой, боже мой.

Ей явно был нужен валидол, но аптечки я не прихватил. Тогда я метнулся к багажнику, открыл его, достал канистру с водой, кружку, наполнил ее водой и подал Вике. Она машинально сделала несколько глотков, перевела взгляд на меня. Некоторое время мы так и смотрели друг на друга. Вдруг ее глаза наполнились смыслом, и из умирающего лебедя она превратилась в разъяренную фурию:

— Ты несчастный кретин! Как тебе в голову могло прийти сделать такое?! Идиот! Сумасшедший идиот! Немедленно поехали назад!

— И не подумаю!

Она встала и грозно приблизилась ко мне:

— Что значит, и не подумаю? Ты что, с ума сошел?! Господи! И как меня вообще угораздило связаться с тобой, физиком хреновым?! Немедленно верни меня назад?!

— Послушай, что ты орешь?! — возмутился я. — Это же отличный вариант. Поживем здесь неделю и вернемся назад пятого июля минута в минуту. Я уже делал так, и ничего.

— Я не пойму, ты что, чего-то получить тут от меня хочешь? Хрен получишь! Вези меня назад, я сказала, а потом хоть целый год трахайся здесь со своим хомячком, а с меня лично хватит!

Я возмутился до предела:

— Ты что, с ума спятила?! Пять минут назад упрекала меня в том, что я квартиру подыскать не мог, а теперь, когда я положил к твоим ногам целый мир в прямом смысле этого слова, ты чем-то недовольна.

Она немного утихомирилась, но не сдалась.

— Боже мой, Женя, о чем ты говоришь?! Да мне же страшно тут. Господи, да вдруг тут радиация какая-нибудь, и мы облучились.

— Да какая радиация: я вчера здесь неделю прожил, и ничего.

— Вот-вот, и облучился. Ты хоть проверил: может, тебе уже и бесполезно меня хотеть?

Она достала из сумочки мобильный телефон, набрала какой-то номер.

— Связи здесь нет, — сказал я. — Мой телефон в бардачке. Я его даже не достаю здесь. Смысла никакого.

— Обрадовал, дурак! — она взглянула на дисплей телефона. — Ни одного кубика!

— Откуда им тут взяться, — хмыкнул я.

— Дурак! — повторила она и спрятала телефон в сумочку.

Мы препирались до вечера. Вика даже грозилась вернуться одна и порывалась действительно это сделать, но я ей объяснил, что прибор запрограммирован на недельный цикл и, если сейчас нажать кнопку, то машина перенесется не назад, а куда-то еще, где я не был и потому за безопасность ручаться не мог. Вика требовала, чтобы я изменил программу, но я остался непреклонным.