Забытый сад - Кейт Мортон Страница 2

Брисбен, Австралия, 1930 год

День рождения Нелл решили отпраздновать в здании сельского клуба. Сначала Хеймиш предложил новый танцзал на Гивен-террас, но Нелл, повторяя слова матери, заявила, что глупо идти на лишние расходы, особенно в такое трудное время. Хеймиш уступил, он настоял лишь на заказе особого кружева из Сиднея, которым дочь мечтала украсить платье. Жена поведала об этом перед своей смертью. В тот вечер Лил взяла мужа за руку и показала газетное объявление с адресом на Питт-стрит. Она пояснила, что это тончайшее кружево будет много значить для старшей дочери, каким бы экстравагантным оно ни казалось. Затем, когда придет время, его можно будет переставить на подвенечное платье. Жена улыбнулась, и ей снова стало шестнадцать. Он был покорен.

К тому времени мать и дочь шили праздничное платье. Уже пару недель. По вечерам Нелл возвращалась с работы из газетного киоска. После чая она доставала корзинку с шитьем и садилась у постели больной матери. Младшие девочки вяло пререкались на веранде, а москиты так густо висели в сыром и теплом воздухе, что казалось, от их гудения можно сойти с ума. Иногда мать с дочерью смеялись над чем-то произошедшим в газетном киоске, например над разговором Макса Фицсиммонса с покупателем или очередной жалобой миссис Блэкуэлл на здоровье. Отец слонялся у двери, набивал трубку табаком и слушал, как Нелл, понизив голос и разрумянившись от удовольствия, повторяла какие-нибудь слова Денни, его обещания о доме сразу после свадьбы, о машине, которую, по мнению его отца, удастся купить за гроши. Денни обещал и новейший миксер из универсального магазина Мак-Уиртерса.

Хеймиш любил Денни. Лучшего жениха для Нелл он и пожелать не мог. Пара была неразлучна с момента знакомства. Глядя на них, Хеймиш вспоминал свои первые годы с Лил. Они были молоды и счастливы, как жаворонки. Будущее расстилалось перед ними чистым листом. И действительно, их брак оказался удачным. Бывали сложные времена, давно, еще до рождения девочек, но в итоге все складывалось хорошо…

Трубка набита, повода медлить больше нет, Хеймишу пора идти. Он нашел себе тихое местечко в конце веранды, темный уголок, где можно спокойно посидеть, насколько это вообще возможно в доме, полном шумных дочерей. А здесь лишь он да мухобойка на подоконнике, на случай, если комары подберутся слишком близко. Хеймиш погрузился в размышления о тайне, которую хранил долгие годы.

Он чувствовал, что время близится, и его напряжение нарастало. Дочери почти двадцать один, она взрослая женщина, вступающая в собственную жизнь. К тому же Нелл помолвлена, ни больше ни меньше. Она вправе знать правду.

Хеймиш никогда не говорил об этом с женой, заранее зная ее мнение. Меньше всего на свете он хотел, чтобы Лил волновалась, тратила последние дни на попытки отговорить его, как не раз случалось в прошлом.

Иногда, подбирая слова для признания, Хеймиш ловил себя на мысли, что лучше бы на месте Нелл была другая дочь. Он ругал себя за то, что завел любимицу, пусть и втайне от всех. Просто Нелл всегда была особенной, пылкой, с живым воображением, совсем не такой, как другие. Он часто думал, что и на Лил она похожа больше сестер, хотя, конечно, это невозможно.

Готовясь к празднику, на стропила повязали ленточки — белые, в цвет платья Нелл, и рыжие, в цвет ее волос. Старый деревянный зал, быть может, не обладал лоском и глянцем новых кирпичных городских зданий, но отдраен был что надо. Рядом со сценой четыре младшие сестры Нелл поставили стол для подарков, и на нем уже образовалась целая горка. Дамы из церкви приготовили ужин, а Этель Мортимер села за пианино и заиграла романтичные мелодии военной поры.

Сначала гости смущенно стояли у стен, сбиваясь в стайки. Постепенно музыка нарастала и самые бойкие парни набирались храбрости. Молодежь разбивалась на пары и выходила в зал. Младшие сестры увлеченно наблюдали за этим, пока их не отправили на кухню носить подносы с едой.

Когда пришло время речей, щеки присутствующих горели, а каблуки сбились от танцев. Морси Макдоналд, жена священника, постучала по бокалу, добиваясь тишины. Все повернулись к Хеймишу, который стоял у стола с подарками и разворачивал маленький листок, лежавший до этого в нагрудном кармане. Он прокашлялся и провел рукой по волосам, хранившим следы расчески. Ораторское искусство никогда не было его коньком. Он предпочитал не лезть в чужие дела и держать при себе свое мнение, позволяя болтать более крикливым приятелям. Но все же совершеннолетие дочери бывает раз в жизни. Долг отца поздравить ее. Хеймиш всегда выполнял свой долг и следовал правилам. Или почти всегда.

Он улыбнулся на замечание одного из своих портовых приятелей, сжал в ладонях листок и глубоко вдохнул. Один за другим он зачитывал пункты своего списка, написанные им черными буквами: как они с матерью всегда гордились Нелл; как радовались ее появлению; как он любит Денни. В довершение он добавил, что Лил, узнав перед кончиной о помолвке дочери, была особенно счастлива.

При упоминании о недавней смерти жены у Хеймиша защипало глаза, и он умолк. Мгновение он стоял, блуждая взглядом по лицам друзей и дочерей, и задержался на Нелл. Девушка улыбалась словам жениха, которые тот шептал ей на ушко. Словно туча набежала на чело хозяина дома, и гостям показалось, что грядет какое-то важное объявление, но миг прошел. Лицо Хеймиша прояснилось, он вернул листок бумаги в карман. «Пора новому мужчине войти в семью, — подумал он, улыбаясь. — Глядишь, все и наладится».

Женщины хлопотали на кухне, предлагая гостям сэндвичи и чай, но Хеймиш лишь ненадолго задержался там. Кто-то проносился мимо, хлопал его по плечу, кричал: «Отлично сказано, приятель». Одна из дам сунула ему в руку чашку. Речь удалась, и все же Хеймиш не мог расслабиться. Его сердце отчаянно билось, он потел, хотя в комнате вовсе не было жарко.

Конечно, он знал причину: еще не все задуманное на этот день было выполнено. Когда он увидел, как Нелл одна выскользнула через боковую дверь на площадку, то ухватился за этот шанс. Хеймиш прочистил горло, нашел свободное место на столе с подарками, поставил чашку и вышел из теплой комнаты в прохладную ночь.

Девушка стояла у серебристо-зеленого ствола одинокого эвкалипта. Хеймиш подумал, что когда-нибудь горные склоны и овраги по обе стороны порастут этими чудесными деревьями. Верно, дивное зрелище будет: строй призрачных стволов в лунном свете.

Пора. Из-за своей слабости он тянет время, пытаясь уклониться от важного шага.

Пара черных летучих мышей бесшумно спикировала сквозь ночное небо. Хеймиш спустился по шатким деревянным ступенькам на мокрую от росы траву.

Дочь, видимо, услышала или почувствовала его шаги, так как обернулась с радостной улыбкой.

Он встал рядом, и девушка поведала, что думала о маме, гадала, с какой из звезд та наблюдает за ними.