Дефолт совести - Александр Смоленский Страница 2

Жарким августовским днём молодой учёный из Новосибирска Павел Фролов устало опустился на скамейку рядом с памятником Пушкину. На этот раз всё здесь было как-то не так, хотя что именно , уловить он никак не мог. Вроде всё как всегда – голуби, пыль, гравий под ногами...

Взгляд поплыл вверх. Сначала под кроны деревьев. Затем поплыл в сторону постамента поэта. Но стоп, неужели ему почудилось?

Постамент был пуст.

Фролов зажмурил глаза. Неужели перегрелся на солнце? Или вся эта утренняя катавасия с момента, как он поселился в гостинице «Россия», лишила его рассудка? Как, похоже, лишила разума толпу за его спиной у отделения банка, дежурившую с ночи у банкоматов в немом ожидании, когда хоть какой-нибудь из них, наконец, зарядят купюрами.

Эту сакраментальную фразу Фролов подслушал сегодня, пока мотался на такси от одного банкомата к другому в надежде разжиться наличностью. В его родном городе никакого подобного городского сумасшествия не было и в помине. Банкоматы безучастно, но исправно выплёвывали из своего бронированного нутра деньги. Павлу и в голову не пришло, что в столице его поджидает беда.

...Только-только закончилась встреча, ради которой, собственно говоря, он и прилетел сюда. Встретиться сначала с заказчиком и договориться об окончательной цене за его установку. Затем с поставщиком – о доставке дополнительного оборудования для своей уникальной лаборатории в Новосибирске. Схема всей сделки была стара как мир. Он переводит деньги – получает оборудование – монтирует – испытывает и передает установку заказчику.

– Позвольте напомнить, что по договору вы ещё неделю назад должны были проплатить «вторую порцию» за оборудование, – как бы невзначай напомнил ему собеседник и несколько отстранённо, но абсолютно беззлобно добавил: – Интересно, почему все учёные забывают о финансовой дисциплине?

– На то они и учёные, – широко улыбаясь, предположил второй. – Разве я не прав, Павел Васильевич?

Смутившись, Фролов с готовностью возразил:

– В любой момент, господа. Просто я полагал, что пока окончательно не согласовано оборудование...

– Одно другому не мешает. Завтра поставим в этом вопросе точку. Так что пока вы в Москве, дайте соответствующую команду. Как только деньги попадут на счёт, тотчас отгрузим.

– Ну и отлично! – обрадовался Фролов. – Я сейчас же отправлюсь в банк и распоряжусь.

Он не заметил, как оба собеседника выразительно переглянулись, будто знали то, что заставляет усомниться в обязательности слов учёного, но ничего не сказали и вежливо откланялись.

Остановив на Варварке такси, Павел поехал в район Зубовского бульвара, где находился головной офис банка «Быстрый кредит». Там ему было проще дать поручение оплатить оборудование.

– Можете меня подождать? Я в банк и мигом обратно. Потом лови тут такси, – попросил он водителя.

– Подожду, как не подождать, раз такие дела, – быстро согласился водитель, припарковав машину. – Иди. Может, что и получится.

Быстрым шагом Павел направился к красивому старинному особняку, выкрашенному под цвет молодого салатного листа, но тут же налетел на какую-то даму килограммов под сто весом. Её лицо было пунцовым как флаг.

– Вы куда летите, мужчина? Что, людей не видите?

– Простите, пожалуйста. Мне в банк срочно.

– Вы слышали, господа?! Ему – срочно! Так нам всем здесь срочно. Только уже непонятно зачем.

Женщина повела рукой размером с доброе коромысло по сторонам, и только сейчас до Фролова дошло: весь тротуар перед банком запружен народом.

– Вы что? Все туда? – изумлённо спросил он открыто насмехающуюся над ним женщину.

– Ты кто, дядя? С какой планеты сюда явился? – с явной издёвкой в голосе поинтересовался выплывший из-за женщины такой же, как она, толстячок, но с бородкой.

– Я не с планеты. Я из Новосибирска. Учёный, – непонятно зачем добавил он.

– Вы слышали, господа? Он учёный! Теперь понятно, почему двинутый. Все учёные двинутые. Нам как раз для полного счастья только варягов из Новосибирска и не хватало.

– Ну вас...

Павел хотел выразиться острее, но сдержался и, больше не обращая ни на кого внимания, стал протискиваться сквозь толпу к высоким решётчатым воротам.

– Пропустите этого!.. – услышал он чей-то крик, брошенный ему вдогонку и словно булыжник вонзившийся меж лопаток. – Там только и ждали этого придурка.

Велико же было удивление толпы, когда один из охранников, стоящих на воротах, хотя и неохотно, но пропустил Павла за ворота. Сам Фролов этому ничуть не удивился, поскольку ничего типа «сезам откройся» охраннику не сказал, а лишь постарался объяснить, что дело, которое привело его к дверям «Быстрого кредита», чрезвычайной государственной важности.

– Знаю я вашу государственную важность. Сказал бы прямо: деньги пришёл вытаскивать, тут все такие...

Но Фролов не дал ему договорить.

– При чём тут деньги?! – возмутился он. – Тут вопрос спасения человечества решается.

«Тоже мне Иисус Христос», – охранник уже хотел было послать Фролова куда подальше. Но что-то в лице этого человека сдержало его от привычной в эти дни грубости. Охранник увидел перед собой словно не от мира сего абсолютно беззащитное выражение на лице, которое ничего не требовало, не угрожало, а лишь искало понимания.

– Проходите. Я вас отведу к менеджеру.

Добрые сказки, как правило, заканчиваются быстро. Менеджер, к которому попал Павел, даже не стал вникать в его положение. Возможно, ещё и потому, что его собственные деньги также безнадёжно зависли и ему самому не к кому было обратиться.