В Линкольнвуде гаснет свет - Джефф Родки Страница 2

— Ага. Именно поэтому я не попала вчера в магазин.

Дела с Рутджерами закончились неделю назад (я отправила инвойс? — надо проверить), но Дэну это знать не обязательно, так что Джен вытащила их на свет исключительно ради небольшого преимущества в споре.

— Что нам нужно, кроме йогурта?

— Хлопья, фрукты, молоко… — Дэн снова открыл холодильник и осматривал его внутренности с нарастающим беспокойством. — Апельсиновый сок… Мясная нарезка… Сыры… Господи, что мне есть на завтрак?

— Есть яйца.

— У меня нет времени! Я опоздаю на поезд в восемь одиннадцать.

— Ты начинаешь в десять.

— У меня еще нет никаких идей! Нужно прийти пораньше и поразмыслить. Черт… Ладно, поем в «Барнабис».

— У тебя есть время на «Барнабис», но нет времени пожарить яичницу?

— По утрам там тихо. Поработаю за едой и сяду на восемь пятьдесят две. У тебя наличка есть?

— Была, но ее забрал репетитор Хлои. — Джен подняла голову. — Макс, что тебе нужно в супермаркете?

Зачарованный пошаговым исполнением удара открытой ладонью в подбородок, Макс не услышал вопрос.

— Макс!

Нет ответа. Дэн присоединился к жене:

— Макс!

Тишина.

— Макс!

Крик наконец достиг нужной громкости, чтобы пробиться сквозь наушники. Макс стянул их с одного уха:

— Чего?

— Что тебе нужно в продуктовом?

— Не знаю. Сырные палочки… Еще хлопьев. — Макс снова нахлобучил наушники, отгораживаясь от родителей.

— Не покупай ему хлопья, — предупредил Дэн. — Они вредные.

— Он только их и ест на завтрак.

— Если ты их не купишь, он не будет их есть.

— Тогда он вообще не будет есть! Посмотри, какой он худой.

На кухню вошла Хлоя. Ее влажные волосы пахли клубникой, а ярко-голубой топ, оголяющий мускулистые плечи, сочетался с таким злобным оскалом, что Дэн тут же сделал шаг назад, чтобы освободить дочери путь к холодильнику.

— Худой и мелкий лузер. Да, мам? — процедила Хлоя, дергая на себя дверцу морозилки.

Дэн и Джен переглянулись. Их дочь была явно не в духе, и никто из них не знал почему.

— Ты в порядке, милая? — спросил Дэн.

— Да. В полном! Для лузера.

Джен сощурила глаза в выражении усталости и боли:

— Что ты пытаешься ска…

— Господи! — взорвалась Хлоя, глядя в морозилку, которая была заполнена не лучше холодильника. Она повернула голову и вонзилась взглядом в Джен: — Ты не купила асаи-боулов? Что я буду есть на завтрак?

— У меня работа, Хлоя! — воскликнула Джен. — И гораздо больше обязанностей, чем просто…

— У меня на первом уроке контрольная по современной политике! Что я буду есть? — заорала Хлоя так, что Максу пришлось увеличить громкость в наушниках на три деления.

— Почему ты такая дерганая?! — закричала в ответ Джен.

Хлоя издала нечто среднее между смешком и стоном:

— Ах да! Интересно, почему?

Дэну было ясно: какая бы ссора не назревала между матерью и дочкой, он был к ней непричастен, а прошлый опыт показывал, что все попытки сгладить конфликт не просто провалятся, но и позволят ему вовлечь в ссору других членов семьи.

Дэн решил сбежать. Но перед этим он предложил Хлое место в спасательной лодке.

— Я собираюсь в «Барнабис», — сказал он ей. — Поедешь? Куплю тебе завтрак.

Сделав предложение импульсивно, Дэн только начинал просчитывать, какой ему потребуется уровень родительской жертвенности, чтобы просидеть за завтраком с дочерью, будучи совершенно неподготовленным к работе, когда Хлоя с рыком отвергла протянутую руку помощи:

— У меня контрольная! За мной заедет Эмма.

— А… хорошо! Ладно.

Дэн осторожно положил ладонь на спину Хлое, желая поддержать дочь, и проскользнул за своей сумкой к столу.

— Если будешь разговаривать со мной по-человечески, я пожарю тебе яичницу, — сказала Джен дочери тоном слишком резким, чтобы достигнуть перемирия.

— Ненавижу яичницу!

— Я побежал! Люблю вас обеих, не ругайтесь! — крикнул Дэн, убегая через коридор в гараж.

— Спасибо за помощь, отличного дня! — проворчала Джен затылку мужа и повернулась к дочери с усталым вздохом: — Пожалуйста, скажи мне, почему ты такая раздраженная?

— Ты не знаешь? Ты серьезно не знаешь? — Голос Хлои задрожал.

Ее взрывное настроение было вызвано сразу несколькими причинами: вчерашним групповым зачетом по теннису, пятничным тестом по математике, предстоящей контрольной, тренировочным вступительным экзаменом в субботу, рекордно низкими показателями приема в элитные колледжи США, дополнительным эссе для раннего заявления о поступлении в Дартмут, изменением климата, Инстаграммом Джоша Хаузера, отсутствием адекватного политического руководства в мире, отсутствием асаи-боулов в морозилке и, прежде всего, жестокостью ее матери.

Джен поморщилась, глядя на дрожащие губы Хлои. Ее дочь задала ей один простой вопрос, на который был только один верный ответ, и Джен поняла, что не справится.

— Это из-за тенниса?

— Это из-за эссе!

— А что с ним не так?

— ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ!

— Хлоя! Если ты мне не скажешь, я не смогу…

— Поверить не могу!

Макс увеличил громкость на максимум и повернул стул на тридцать градусов, чтобы сцена ссоры выпала из его поля зрения и он мог спокойно досмотреть «Топ 5 нокаутов одним ударом». У него были свои проблемы. И в отличие от сестры и ее вечной «холодной войны» с матерью, Макс собирался разрешить свои быстро и окончательно.

Макс тренировался. Последние две недели он без конца смотрел видео о боевых искусствах и отжимался после обеда. Он был почти готов к расплате. Оставалось только сообразить, как спровоцировать Джордана Станковича еще раз на него напасть.

Было семь часов пятьдесят четыре минуты. Обычное утро вторника в Линкольнвуде, Нью-Джерси.