Поколение А - Дуглас Коупленд Страница 19

Где-то за четверть мили до моей фермы я увидел первый сувенирный киоск: несколько раскладных столиков, стоявших перед открытым жилым прицепом. Им заправляла какая-то толстая тетка, закутанная в синий шерстяной плед, с раскормленным мопсом на коленях. Зрелище было настолько странным, что я даже не сразу заметил футболки, разложенные на столах. Футболки с увеличенными скриншотами, изображавшими меня в голом виде. Какого хрена ?!

Потом был еще один сувенирный развал. И еще один, и еще. А потом мы проехали небольшой палаточный лагерь. У меня было полное ощущение, что я оказался в 1985 году, и у меня на поле проходит фестиваль Live Aids. На багажниках автомобилей, припаркованных вдоль дороги, были разложены всякие съестные припасы. Народ выпивал и закусывал. Никто не обращал внимания ни на грузовик мексиканца, ни на меня.

Подъездную дорожку к моему дому перегораживал забор из колючей проволоки высотой в человеческий рост. Перед ней стояли два хмурых вооруженных охранника. Я выбрался из кабины грузовика и направился к охранникам. Но я не успел ничего сказать: люди, толпившиеся у дороги, меня узнали. Я себя чувствовал Куртом Кобейном, восставшим из мертвых. Охранники засуетились, задергались. Видимо, от волнения они никак не могли справиться с проволокой и открыть мне проход. И я, Зак, вкусил свою первую порцию славы. И мне понравилось.

Женщина, по возрасту годившаяся мне в матери, попросила меня расписаться на белом конверте. Мой первый автограф! Я расписался, а потом она попросила меня облизать и заклеить конверт. Странная просьба, но я ее выполнил, и женщина убежала ужасно довольная. А все остальные, похоже, разозлились. Я спросил у симпатичной молоденькой девчонки, что я сделал не так, и она мне сказала:

– Ей нужна была твоя ДНК, недоумок. И мне тоже нужна!

У меня появилось немало заманчивых идей, как снабдить девочку необходимыми ей образцами, но тут один из охранников все-таки перерезал колючую проволоку и пропустил меня на ту сторону. Но только меня одного. Охотники за ДНК остались снаружи.

Первое, что я заметил: старый дровяной сарай у меня во дворе был разобран по бревнышку, а сами бревна лежали, сложенные в штабеля. На краю каждого бревна были написаны какие-то цифры, нанесенные аэрозольной краской. Не знаю, что они означали. Мне они почему-то напоминали знаки «X» на домах в Новом Орлеане после урагана «Катрина».

Дверь в дом стояла нараспашку. Я вошел и огляделся. Часть моих вещей была разложена рядами, а часть – попросту свалена в кучу. И все они были пронумерованы черным маркером. Многие лежали в прозрачных запаянных пластиковых пакетах – даже старый флаер из пиццерии, который я выкинул в мусорное ведро в тот день, когда меня ужалила пчела. Вот, блин, радость… И как я теперь буду расставлять все это по местам?! Это выше человеческих сил. Кстати сказать, у меня дома никогда еще не было такой чистоты и порядка. Но это так, к слову.

Я сел в кресло, обернутое толстой пластиковой пленкой. Ужасно хотелось есть. Интересно, в буфете что-нибудь найдется? Нашлось сорок восемь жестянок с консервированными обедами «радость пенсионера». Вот и счастье. Я уже понял, каким будет мой первый поступок в качестве свободного гражданина: я пойду в банк, сниму деньги со счета, потом найду человека, который торгует яблоками, и куплю у него одно яблоко – за любую цену, не торгуясь. Мне отчаянно хотелось чего-то такого, что будет хрустеть на зубах.

Я открыл банку энергетического шоколадного напитка и пошел в гостевую комнату (на самом деле я держу ее не для гостей, а для складирования гантелей и сдохших спортивных тренажеров). Посреди комнаты возвышалась гора мешков с почтой. Ни хрена себе! Я протянул руку к ближайшему мешку и вытащил письмо наугад. Это было письмо от какой-то старушки из Мичигана, которая сочинила стихотворение о пчелах. В конверт была вложена карта памяти с записью песни, сделанной по этому стихотворению. Очень быстро я понял, что письма фанатов – это одновременно до смерти забавно и до смерти скучно.

Я допивал уже третью банку энергетического шоколада и дочитывал десятое письмо, и тут у меня зазвонил мобильный. А я и забыл, что у меня есть труба. Телефон играл «Африку» Тото. Значит, звонил дядя Джей.

– Ты, дубина. Мне сказали, что ты возвращаешься завтра. Завтра! А не сегодня!

– Я даже не знаю, какой сегодня день недели.

– Суббота.

– А кто тебе сказал, что я возвращаюсь завтра?

– Женщина из Центра профилактики и контроля болезней.

Вы заметили, что дядюшка даже не поздоровался? И не спросил, как у меня дела. Добрейшей души человек…

– У меня все хорошо, дядя Джей. У тебя тоже, надеюсь?

– Ты там не умничай.

– И что теперь? – спросил я.

– В каком смысле?

– В смысле, что я теперь буду делать? Целыми днями дрочить игровую приставку?

Уж точно не предаваться плодотворному земледелию. В письме из «Monsanto Соrn» было черным по белому написано, что в кукурузе, растущей в нашем регионе, по-прежнему присутствует этот упорный дефектный ген.

– А что, нельзя выращивать что-то другое?

– Кукуруза по-прежнему царица полей. От нее не откажутся, и ты это знаешь.

– Да, пожалуй, – сказал дядя Джей. – Похоже, теперь у тебя появилось самое лучшее из всего, что только может быть у человека, и одновременно самое поганое из всего, что только может быть у человека.

– И что же это?

– Слишком много свободного времени.

– У меня только что был целый месяц свободного времени. Мне уже хватит.

На столе лежала стопка стакеров с рекламой веллбутрина Я смотрел на эти синие буковки и не мог наглядеться. Только теперь до меня дошло, как сильно я соскучился по логотипам и брендам.

– Я так понимаю, что ты не заразный?

– Джей, иди в жопу.

– Вот только не надо грубить. – Дядя Джей помолчал и добавил: – Если я хоть раз увижу, как ты выступаешь на телешоу, если ты выложить в Интернет хоть одно непотребство, если я узнаю, что ты гонишься за славой, я прекращу переводить тебе деньги. От славы одни неприятности.

– Понял.

Мне понравилось на телевидении. Продюсеры меня обожали, потому что я не зажимаюсь перед камерой и говорю все, что думаю. А еще эти продюсеры потихоньку таскали из мусорки в кафетерии подносы с остатками моей еды: трофеи ДНК.

Вопрос: Как вы считаете, пчела специально на вас напала?

Ответ: Я считаю, что пчелы не нападают на людей.

Вопрос: В детстве вам нравились насекомые?

Ответ: В общем, да. Помню, во втором классе Джастин ди Марко обозвал меня трусом и сказал, что я никогда в жизни не съем мертвого муравья. Я послал его в задницу и съел живого.

Вопрос: И какой он на вкус?

Ответ: Соленый. Хрустящий. Мне вообще кажется, что насекомые мало чем отличаются по вкусу от тех же омаров. Просто омары побольше размером. Я воспринимаю крылатых насекомых, как летучих омаров.