Будь со мной - Элис Петерсон Страница 19

Капитан лёг у её инвалидного кресла, но при этом не спускал глаз с Тикета.

– Я пришла проверить, всё ли у тебя в порядке, – сказала Дженни. Она всегда говорила негромким нежным голосом.

– Да, у меня всё нормально. Спасибо.

Кажется, Дженни мне не поверила.

– Честное слово, я в порядке. Но я переживаю за Эдварда.

– Мне тоже не нравится идея с видео, – заявила она.

– Правда?

– Но я хочу сделать всё возможное, чтобы Капитану было со мной хорошо. Ведь его никто не спрашивал, хочет ли он быть собакой-помощником. Поэтому мы должны сделать всё для наших мальчиков. – Она помолчала. – К тому же я провела двадцать два года в больнице.

– Два года?

– Двадцать два.

– Ты шутишь? – Это была глупая реакция на её признание. Было очевидно, что она не шутит.

– Мне говорили, что там мне будет лучше. – Её голос был ровным и убаюкивающим, как шум волн, ласкающих берег во время прилива. – Моя семья не могла справиться – со мной слишком много хлопот.

Я была растеряна. Я понятия не имела, что говорить в таких случаях.

– Как же ты держалась всё это время?

– Я встала в очередь на получение жилья. У меня была довольно призрачная надежда на то, что я когда-нибудь выберусь из больницы. Я не хотела свыкаться с мыслью, что буду там до конца своих дней. Я верила, что смогу снова стать полноценным членом общества. Каждый день я напоминала себе, что есть люди, которым намного хуже, чем мне. Знаю, о чём ты думаешь, – улыбнулась она, заметив тень сомнения на моём лице. – Но я рада, что не сдалась. И если это не делает меня сильным человеком, то что же сделает?

– А как ты узнала о «Друге человека»?

– Наверное, мне помог ангел-хранитель. Моя сестра пришла в больницу, чтобы взять меня на прогулку. Когда мы находились в коридоре, то я краем глаза заметила презентацию в одной из комнат для персонала. Там была Линдси, и она пригласила меня войти. «Я хочу участвовать в программе», – сказала я ей после презентации. В больнице были уверены, что никто не доверит мне собаку, но Линдси всегда так оптимистично настроена… Я многое сделала, чтобы покинуть больницу ради моего мальчика. Колени, – скомандовала она к Капитану, и тот сразу вскочил, сложив обе лапы на её худых коленках. Дженни с любовью гладила его по голове.

А я смотрела на неё. В своей жизни она не видела почти ничего, кроме четырёх стен своей палаты в больнице. Тем не менее, мне казалось, что она прошла через большие испытания, чем кто-либо из нас; особенно я.

– Хорошо на свободе?

Она покачала головой.

– Ну да, только мир сильно изменился за последние двадцать лет. Технологии ушли далеко вперёд. Теперь есть «Фейсбук», СМС и имэйлы. Чувствую себя путешественником во времени! – Она замолчала на несколько мгновений. – Что мы всё обо мне да обо мне? Я ведь почти ничего о тебе не знаю, Кас.

Я вкратце рассказала ей, как оказалась в инвалидном кресле. С каждым разом мне становилось всё легче рассказывать людям мою историю.

– Линдси! – донеслось из коридора. Это Эдвард звал нашего главного тренера. Его комната находилась по соседству с моей. – Мы можем поговорить?

Мы с Дженни замолчали и прислушались.

– Хочешь поговорить в моём кабинете? – спросила Линдси.

– Нет, я должен сказать это прямо здесь и сейчас. Мне очень жаль. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Извини меня. Я был так зол, но…

– Эдвард, всё в порядке.

– Извини меня, я слетел с тормозов. Я не должен был так с тобой разговаривать… о, Боже, это моя последняя надежда. Я ведь провалил тренировку, да? Я подвёл тебя. Ты заберёшь у меня Тинкербелл?

– Эдвард, ты меня не подвёл. И я ни в коем случае не заберу у тебя Тинкербелл.

– Правда?

– Увидимся завтра утром. И отбрось все сомнения. Потому что я в тебе не сомневаюсь. А Тинкербелл – тем более.

Через несколько минут в мою дверь снова постучали.

– Это я, – сказала Алекс.

Тикет и Капитан вскочили и начали радостно лаять и вилять хвостами. Они вели себя, как хозяева вечеринки, приветствующие очередного гостя. Алекс вошла вместе с Присциллой. Прислонив свою трость к стене, она присела на стул и извлекла из сумки пластиковый стаканчик и внушительную бутылку джина.

– Не нюхай, Присцилла, – сказала Алекс, отодвигая собаку рукой. – Это совсем не еда. Это лекарство.

Она предложила нам с Дженни по глоточку. Дженни отпила совсем немного, а я сделала огромный глоток. А потом ещё один.

– Тебе уже лучше? – поинтересовалась Алекс.

– Намного.

– Знаешь, я тебе даже завидую, – решила вдруг пооткровенничать Алекс.

– Мне? Почему?

– Ты красотка. Что бы там ты не увидела на видео, я этого не заметила, – сказала Алекс. – Богом клянусь. Могу поспорить, парни тебе прохода не дают.

Я засмеялась и сказала, что ни разу не ходила на свидание после несчастного случая, и что свидания меня пугают намного больше, чем моё отражение.

– Эдвард тоже горячий парень. Красавец. Зелёные глаза, тёмные волосы. Он ещё и герой вдобавок ко всему. Только представьте его в военной форме, – захихикала Алекс.

Мы с Дженни улыбнулись. Я тоже обратила внимание на то, что Эвдард был очень красив. Сложно было этого не заметить.

– У меня дегенеративная болезнь. Что-то вроде рассеянного склероза или типа того. Мне будет становиться только хуже. Мне уже нельзя водить машину, и это отстой. – призналась Алекс.

– А почему ты захотела собаку-помощника? – поинтересовалась Дженни.

– Ну, я всегда любила собак. А когда я узнала о своей болезни, то подумала, что у меня никогда уже не будет собаки. – Она пожала плечами. – Это прозвучит глупо…

– Продолжай, – хором подбодрили мы её.

– Вряд ли я встречу кого-нибудь. – Алекс засмеялась тем смехом, который свойственен нам всем. Мы так смеёмся, когда стараемся скрыть грусть. Он напомнил мне о Гае. – Я уже смирилась со своим пожизненным целибатом. Но мне хочется завести друга. Я не хочу быть одинока, – призналась она. – Одиночество разрушительно. А как насчёт вас двоих? – Она спешно сменила тему в надежде, что мы не будем зацикливаться на том, что она только что сказала.

– Это совсем не глупо, – сказала я. – Я чувствую абсолютно то же самое.

– И я бы лучше не сказала, – согласилась Дженни.

Я предложила тост:

– За сокрушительную победу над одиночеством!

Мы подняли свои стаканы и выпили друга за друга и за наших верных друзей: Капитана, Присциллу и Тикета.