Считанные дни - Хуан Мадрид Страница 19

— Да, сосед. Могу ли я поинтересоваться, кто вы такие?

— Мы? Да никто. Шли мимо и заскочили на минутку поболтать с нашими приятельницами.

— Тогда уходите, — вмешалась Чаро. — Ибрагима тут нет и нам не о чем разговаривать.

— Эй, красотка! Веди себя прилично, ты ведь меня знаешь. Вы связаны с Ибрагимом и должны купить у него товар, верно? Например, пять граммов кокаина. Видите, я в курсе всего, что происходит в нашем квартале, без моего ведома тут и муха не пролетит… Однако успокойтесь, я пришел не за вами. Мне нужен Ибрагим. Давайте договоримся полюбовно: вы рассказываете кое-что об Ибрагиме, а за это я не отведу вас в участок. По рукам, драгоценные вы мои?

— У вас есть ордер на обыск? — спросил Антонио.

— Скажите на милость, какие мы грамотные, — удивился пожилой полицейский. Другой молча продолжал стоять в дверях, внимательно наблюдая за происходящим. — Ты что, в адвокаты нанялся? Тебя нам только недоставало!

На столе лежал использованный шприц, почерневшая от копоти ложечка и кусочки лимона. Полицейские сделали вид, будто ничего не замечают.

— Ванесса сама нас впустила, — заметил пожилой полицейский.

Ванесса высунула голову из-под одеяла.

— Никого я не впускала! — завизжала она и снова накрылась. — Выметайтесь отсюда!

— Попридержи язык, шалава. Еще вякает, твою мать! И не вздумай устроить здесь представление! С нами не пройдет — мы тебя насквозь видим.

Рафа подошел к окну и принялся рассматривать небо через грязные стекла.

— Нам незачем ссориться. Мы свои люди. Разве я не доказал, что мы друзья? Припомните, сколько раз я вас выручал, давал вам на ночь приют?

— Попрошу вас покинуть этот дом. Вы не имеете права вторгаться в частное жилище без разрешения хозяев.

Рафа резко обернулся и уставился на Антонио. Тот сразу же почувствовал скрытую напряженность полицейского, жесткость его мускулатуры, сжатой, словно пружина, и готовой в любой момент расправиться в стремительном броске. Антонио бессознательно скорчился под его взглядом и замер на стуле.

— Что-то я тебя не припоминаю. Ты, наверное, новенький в нашем квартале?

— У меня рядом студия. Я тут живу.

— Прекрасно. А ну-ка предъяви документы. В темпе!

— Я не обязан предъявлять вам документы, и вы это хорошо знаете.

— Надо же! А я подумал, что ты один из сутенеров, которые выколачивают из девок деньги. Ошибочка вышла. Ты просто дурак! Живо предъявляй документы, пошевеливайся. Похоже, до тебя еще не дошло, с кем ты имеешь дело.

Пожилой полицейский вытащил дубинку и пошел на Антонио. Тот съежился еще больше.

— Наглость этого молодчика сильно натерла мне яйца, — прорычал он.

Рафо остановил его, перехватив руку с дубинкой:

— Не горячись, Матиас.

— Конечно! Если речь идет о наркоманах и прощелыгах, то им даны все права на свете. А нам нельзя и пальцем пошевелить. Нас может оскорблять любая шпана, и им все сходит с рук, да? — Он метнул налитые кровью глаза на Антонио. — Смотри не попадайся мне в темном углу. Кусок дерьма!

— Оставь его, Матиас! Не видишь — он просто цену себе набивает.

— Я вас не оскорблял. Кто всех здесь оскорбляет — так только вы. А я веду себя спокойно и закона не нарушаю.

Молодой полицейский прокашлялся и сказал:

— Не стоит с ним связываться, Матиас. Не пачкай о него руки.

Рафа легонько подтолкнул того, кого называл Матиасом, и заставил отступить на несколько шагов. Полицейский повернулся к Чаро, которая наблюдала за происходящим широко открытыми испуганными глазами.

— Если бы у меня была такая дочь, я бы ее убил. Пристрелил собственными руками. Клянусь Девой Марией, пристрелил бы не раздумывая. Грязная свинья, шлюха, наркоманка!

— За что вы меня обзываете? — Голос Чаро дрожал от обиды.

— Врываются в дом без разрешения да еще бесчинствуют, — встал на защиту Антонио.

— Ищешь приключений на собственную задницу? Ты их получишь. Значит, решаем так: если не хотите закончить дело добром, то мы можем невзначай найти тут наркотики. Как вам такой расклад?

— Я так и не понял, чего вы, в конце концов, добиваетесь? Вошли сюда противозаконно, буквально вломились без ордера на обыск. Я прошу вас покинуть этот дом от имени хозяек квартиры.

— Да, да… Уходите! — вторила ему Чаро.

— Уверен, здесь целый вагон наркотиков. Хотелось бы знать, на какие деньги вы их покупаете? Неужто где-нибудь трудитесь?

— Этот сеньор — фотограф и журналист. — Чаро показала на Антонио. — Он работает в издательстве.

— Я действительно фотограф и имею непосредственное отношение к прессе. Если вы сию же минуту не уберетесь, я заявлю на вас дежурному судье.

Антонио поднялся со стула. Он вновь почувствовал на себе испытующий взгляд Рафы. Тот смотрел на него с любопытством, словно прикидывая в уме, стоит ли воспринимать его слова серьезно. Потом подошел и положил ему руку на плечо:

— Отлично. Давай, заяви на нас судье.

— Я имею свои права.

— А я — свои. Двигай за нами.

Они направились к дверям.

Чаро подалась вперед.

— Антонио, — закричала она. — Куда ты?

Антонио обернулся:

— Не волнуйся, я скоро вернусь.

Они вышли из студии, однако молодой полицейский не двинулся с места: он спокойно стоял в дверях и смотрел на девушек с сожалением.

— У вас есть семья? Мать, отец? Посмотрите, как вы живете — точно свиньи. Мы против вас ничего не имеем, а вы так себе ведете. И не стыдно?

— Хочешь, я тебе отсосу? — бросила Ванесса. — Бесплатно. Хочешь?

Чаро хихикнула.

— Эх вы! Я хотел с вами по-человечески, а вы в ответ такие гадости.

Ванесса привстала на кровати.

— Не бойся, легавый. Ты не первый и не последний. И всем понравилось.

— Пожалуйста, уйдите… — взмолилась Чаро. — Мы должны встать.

— Она без трусов, — объявила Ванесса. — И никогда их не носит. Хочешь взглянуть, парень?

Ванесса сделала попытку сорвать с Чаро одеяло, и девушки сцепились в постели в притворной схватке. Ванесса с удовольствием выставляла попку, обтянутую дырявыми трусами из дешевого хлопка, но так и не смогла оголить подругу.

Полицейский неодобрительно покачал головой.

— С вами можно разговаривать только дубинкой. — Он плюнул и вышел вон.