Отель "Ирис" - Еко Огава Страница 19

– Что-нибудь случилось? – спросил переводчик.

– Нет, просто мне всю дорогу пришлось бежать.

Голос звучал не слишком приятно, поскольку я не могла восстановить дыхание. Блузка пропиталась потом, спереди юбка, намокшая во время стирки, еще не просохла, на ногах – красные пятна от комариных укусов.

– Глупости, сейчас ты выглядишь еще лучше, чем обычно.

Он обнял меня за плечи, помогая восстановить дыхание.

«Вот, наконец-то», – подумала я. Именно этого жеста я ждала всем сердцем.

На площади еще царило оживление, но солнце начало клониться к закату. Цветочные часы наполовину оставались в тени. Каменная облицовка вокруг развалин замка стала потихоньку исчезать под набегающими волнами.

– Извините меня: я опоздала на три часа. Вы так долго меня ждали?

– Ничего страшного!

– Я не могла вырваться из дома. Мне так хотелось прилететь к вам. Я просто сходила с ума.

– Ты не наделала никаких глупостей, чтобы выйти из дома?

– Я сказала, что иду к зубному. Поэтому у нас остается время только на то, чтобы запломбировать больной зуб.

– В таком случае, пойдем к зубному, – туда, где будет полно народа.

Его лицо было мрачным из-за того, что пришлось так долго ждать в такую жару. Однако, несмотря на палящее солнце, переводчик даже галстука не ослабил.

За пределами своего острова он ко мне не приставал. И был робким и покорным. А в комнате, заполненной книгами на русском языке, мне ничего не дозволялось брать.

Когда мы свернули на улочку, отходившую от побережья, шум волн быстро начал отдаляться. По обе стороны тянулись лавочки с разными диковинками, продовольственные магазины, красивые, но маленькие, по сравнению с «Ирисом», гостиницы, фотоателье, в которых проявляли пленки. У входа в ресторанчики были вывешены незамысловатые обеденные меню. По улице неторопливо прохаживались возвращающиеся с моря туристы, подставляя прохладному ветерку свои покрасневшие тела.

Иногда между двух зданий можно было видеть море. Оно сливалось с небом. После того как мы прошли мимо мастерской по ремонту моторных лодок, послышалась задорная музыка. Вывески с эмблемой в виде красной стрелы тянулись вдоль тротуара. Деревья вдоль дороги были украшены флагами всех стран и гирляндами электрических лампочек. Группа из пяти-шести детей прошла мимо нас.

– Передвижной парк аттракционов!

Унылый пейзаж со складами превратился в парк развлечений. Карусели, кофе в бумажных стаканчиках, детская железная дорога, лабиринт с зеркалами, лавочки, работающие всю ночь, – все это было разноцветным, некоторые аттракционы весело кружились под музыку, привлекая публику ярким светом. Досюда не долетал шум моря и не доходил свет заходящего солнца.

Держась за руки, мы смешались с толпой.

– Добро пожаловать! – сказал Пьеро, отрывая корешки билетов.

Прямо перед нами была круглая сцена, разукрашенная, как праздничный пирог. На сцене играл оркестр. Вначале я приняла их за механических кукол, но, присмотревшись, поняла, что это живые люди. Человек с тромбоном повернулся в мою сторону и подмигнул. Играя на своих инструментах, они кружили по сцене.

Мелодия продолжалась бесконечно. Хотя музыка передавала радость, она была минорной. Мелодия была странной, как танец безумного павлина.

– Когда я была маленькой, папа часто приводил меня сюда.

– Здесь всегда так многолюдно?

– Да, этого дня все ждали с нетерпением. Это был настоящий праздник, а люди любят праздники.

Чтобы лучше слышать, нам приходилось прижиматься друг к другу щеками.

Перед каруселью выстроилась длинная очередь. С разных сторон доносился запах съестного. Переводчик рассматривал поочередно разные аттракционы, словно изучая странные пейзажи. Я забыла про недавнее смятение в отеле «Ирис». Пот с меня больше не катился, а юбка высохла.

– Может, нам тоже на чем-нибудь прокатиться?

– Я подожду здесь, а ты можешь выбрать то, что тебе по душе.

– Так не пойдет. Если мы не поедем вдвоем, то я тоже не хочу. Посмотрите, здесь никто не катается в одиночку.

Мы сели на самолет. Корпус у него был серебристого цвета, нос вздернут, крылья хлопали. Мы опустились на маленькое сиденье, поставив ноги на крылья. Мы еле туда втиснулись, поджав коленки и наклонив плечи.

Переводчик казался не слишком довольным. Может, он боялся, что его пиджак помнется, и поэтому постоянно одергивал его со всех сторон. Вскоре раздался звонок, тросы заскрипели, и самолет поднялся в воздух. От неожиданности переводчик вскрикнул.

– Все еще только начинается, – улыбаясь, сказала я. – Вы что же, никогда не катались на такой карусели?

– Нет.

– Почему? Не могу себе представить, что вы никогда не бывали в парке аттракционов.

– А зачем мне было туда ходить? Да дело не только в этом… Я чувствую себя не слишком уверенно на высоте.

Вскоре самолет начал кружиться. Я издала радостный крик. Я крепко держалась за поручни, опасаясь, что меня может выбросить. Струи воздуха задирали мне юбку, а у переводчика откидывали со лба последние волосы.

Небо все еще оставалось ясным, но казалось, что заходящее солнце на уровне воды начинает погружаться в вечерний мрак. Прямо над развалинами замка плавала белая луна.

Сверху море казалось маленьким. Остров Ф. лежал посреди него спокойно, словно бы спал. Огни лампочек в парке развлечений слились в единое целое. В самом центре парка музыканты по-прежнему продолжали играть свою бесконечную мелодию.

– Нравится? По-моему, это очень весело!

Переводчик ничего не ответил, только кивнул с закрытыми глазами.

Отсюда были видны мыс и прогулочный катер. Здания вокруг отеля «Ирис» слились воедино, так что я не могла его различить. Все вращалось одновременно с нами.

Хотя самолет пошел на посадку, он покачивался.

– Вам плохо? – спросила я переводчика.

– Все в порядке.

Он поправил растрепанные волосы, и мы, взявшись за руки, прогуливались по парку развлечений. Чем ниже спускалось солнце, тем больше становилось посетителей. Дети с воздушными корабликами и сластями в руках громко и радостно кричали. Уличные фокусники разрывали у себя на запястьях цепи и выдували изо рта огонь. При виде этого какой-то малыш, испугавшись, заплакал. И по всему парку влюбленные, не замечая посторонних взглядов, гуляли в обнимку и целовались. Порывы ветра кружили по земле попкорн и корешки от входных билетов. Повсюду взлетали петарды, носились спущенные с поводков собаки, сверкали вспышки фотоаппаратов.

У переводчика была мягкая рука. Мне хотелось глубоко зарыть в нее свою ладонь. На моих глазах эта рука делала самые разные вещи: приглаживала волосы, наливала чай, снимала с меня одежду и связывала меня шнуром. Каждый раз она превращалась в совершенно иное живое существо.