Пропавшие девушки Парижа - Пэм Дженофф Страница 19

Мари вспомнилось, как однажды за ужином спустя несколько дней после ее приезда в Арисейг-Хаус им подали очень хорошее вино. «Не пей, – шепнула ей Джози. Рука Мари, в которой она держала бокал, замерла на весу. – Это ловушка». Очевидно, Джози имеет в виду, что вино отравлено, промелькнуло в голове у Мари. Она поднесла бокал под нос, понюхала вино, как ее учили. Серного запаха она не ощутила. Кинув взгляд вокруг, Мари заметила, что девушкам уже наливают по второму, потом по третьему бокалу. У тех щеки раскраснелись, они оживленно болтали, словно им было плевать на все и вся. Мари поняла, что этот тест был устроен с целью посмотреть, утратят ли они бдительность, когда опьянеют.

– Ты чего так торопишься? – заметила Джози за завтраком. – На свидание, что ли?

– Рассмешила. Мне нужно пересдать шифрование.

Джози понимающе кивнула. Мари уже провалила экзамен на одном из предыдущих занятий по радиосвязи. Третьего шанса ей не представится. Не сдаст сегодня – и всё, значит, не способна освоить рацию. С вещами на выход, пожалуйста.

И что в этом плохого? – размышлял Мари за завтраком. Она не по собственной воле выбрала эту странную трудную жизнь. Сейчас она просто хотела провалить экзамен и уехать домой, чтобы повидать Тесс.

Со дня прибытия в Арисейг-Хаус Мари усердно занималась с утра до ночи. Большую часть времени она проводила за радиопередатчиком, осваивая навыки радиотелеграфистки (их называли РТ). Но познавала она и многое другое – то, о чем раньше даже представления не имела: как организовать передачу информации через тайник и путем непосредственного контакта, в чем различие между этими двумя способами (первый предполагал некое условленное место, где один агент оставлял сообщение для другого; второй – тайную личную встречу), как выбрать подходящее место встречи – такое, где женщина может находиться по другим причинам, не вызывая подозрений.

Но если с физическими нагрузками Мари теперь справлялась легче, все остальные дисциплины давались ей с трудом. Сколько б она ни занималась, до успеха было далеко. У нее дрожали руки, когда она устанавливала взрывчатку; она была безнадежна в рукопашном бою, плохо стреляла. Пожалуй, больше всего опасение вызывало то, что она не могла уверенно лгать, придерживаясь своей легенды. Если она не способна пройти проверку на прочность во время учебного допроса с применением весьма ограниченного арсенала средств принуждения, на что она могла рассчитывать в реальной обстановке? Ее единственной сильной стороной был французский язык, которым она владела лучше всех еще до прибытия в учебный центр. На всех других фронтах она терпела фиаско.

Внезапно Мари охватила жуткая тоска по дому. Зря она поступила на военную службу, это была ошибка. В сущности, что ей мешает снять военную форму, вернуть ее, дать обязательство о неразглашении полученных сведений и отправиться домой к Тесс. Такие сомнения были ей не внове. Они терзали ее на протяжении долгих часов занятий и по ночам, когда она штудировала учебный материал и спала. Разумеется, ими она больше ни с кем не делилась. Другие курсантки не знали колебаний, а, если в чем-то и были не уверены, свои мысли они держали при себе. Ее товарищи демонстрировали решимость, сосредоточенность, целеустремленность, и Мари следовало бы брать с них пример, если она надеялась остаться в их рядах. Она не должна была показывать свой страх. Это было недопустимо.

– Начальство приехало, – внезапно сообщила Джози. – Видать, что-то затевается.

Вслед за Джози Мари подняла взгляд к балкону, с которого обозревалась вся столовая. Там стояла высокая женщина, и она смотрела прямо на них. Элеонора. Мари больше ни разу не видела ее с того вечера полтора месяца назад, когда ее приняли на службу. Однако на протяжении всех этих наполненных одиночеством долгих недель обучения она часто думала об Элеоноре. Почему та решила, что Мари пригодна для диверсионной деятельности или что она захочет этим заниматься?

Мари встала и помахала Элеоноре, словно давней подруге. Но та холодно смотрела на нее, будто впервые видела. Помнила ли Элеонора их первую встречу в туалете, или Мари для нее всего лишь одна из безликих девушек, которых она завербовала? У Мари запылало лицо, словно ее отхлестали по щекам. Но потом она поняла: ей не полагалось вспоминать свою прошлую жизнь и тех, кто в ней был. Еще один тест провален. Мари опустилась на свое место.

– Ты с ней знакома? – поинтересовалась она у Джози.

– Встречались, когда она меня вербовала, – кивнула та. – В Лидсе. Она сказала, что якобы приехала на конференцию.

– Меня тоже она нашла, – добавила Брия. – В машинописном бюро в Эссексе. – Судя по всему, каждую девушку Элеонора отобрала лично.

– Это Элеонора разработала для нас учебную программу, – тихим голосом поведала Джози. – И она решает, кто из нас будет заброшен и с каким заданием.

Элеонора облечена такой огромной властью, отметила про себя Мари. Вспомнив, какой холодной и надменной та показалась ей в их первую встречу в Лондоне, Мари подумала, что, возможно, отказ Элеоноры ответить на ее приветствие – плохой знак.

– Мне она нравится, – заявила Мари. Элеонора, при всей ее внешней суровости, обладала сильным волевым характером, и это вызывало у Мари восхищение.

– А мне – нет, – ответила Брия. – В ней столько чванства и высокомерия. По ее мнению, мы ей в подметки не годимся. Сама надела бы форму и летела во Францию, если считает, что справится лучше.

– Да она пыталась, – тихо сказала Джози. – Раз десять просилась, чтобы ее отправили, как я слышала. – Джози имела обширную сеть связей и источников информации. Ей удавалось заводить дружбу со всеми, от работников кухни до инструкторов, которые снабжали ее ценными сведениями. – Но ответ был всегда один и тот же. Она должна оставаться в штаб-квартире, потому что она незаменима здесь: ее миссия – подготовить нас к выполнению заданий.

Наблюдая за Элеонорой, которая, стоя на балконе, казалось, чувствовала себя здесь чужой, не в своей тарелке, Мари подумала, что, наверно, было бы одиноко стоять на ее месте и что Элеоноре, возможно, хотелось бы быть одной из них.

Девушки быстро доели свой завтрак и через пятнадцать минут уже входили в аудиторию, где стояли в три ряда по четыре стола, на каждом – приемопередатчик. Инструктор уже вывесил задание – сложное сообщение, которое следовало закодировать и отослать. Элеонора, заметила Мари, сидела в углу комнаты, внимательно наблюдая за ними.

Мари заняла свое место за радиопередатчиком и надела наушники. Рация представляла собой некий странный аппарат наподобие радиоприемника, по которому можно слушать музыку или передачи Би-би-си. Только она была уложена плашмя в чемоданчик и имела больше круглых ручек и круговых шкал. В верхней части панели находился маленький ключ для передачи радиограмм, в нижней – такой же ключ для приема. С правой стороны – розетка для блока питания, слева – кармашек с комплектом запчастей и четырьмя кристаллами, которые вставляли в пазы для фиксации той или иной частоты.

Остальные девушки принялись работать с сообщением, которое висело на доске, а Мари пробежала глазами текст на листке бумаги, что оставил ей инструктор для пересдачи экзамена. Это были строки из пьесы Шекспира: