Демоны Дома Огня - Александра Груздева Страница 18

– А вы снимите, не мучайтесь, – посоветовала она.

И Марк удивился, как сам-то не догадался нарушить дурацкий дресс-код.

Он выкрутил голову из шелковой петли, радостно хватанул воздух свободы. К счастью, ее духи выветрились к вечеру, сейчас от Ады исходил лишь тонкий запах померкшей розы, а под ним стелился дух гвоздичного масла.

– Вы не отвечали на звонки.

В ответ она лишь пожала плечами.

«Значит, не хотела со мной говорить, – подумал Марк.

На лбу выступила испарина, внезапно он почувствовал себя маленьким, ничтожным, хотя, по идее, так должна была чувствовать себя она, ведь у Марка были деньги, положение в обществе и вещи, которые придавали ему вес. А у нее? Наемная работа с чужими драгоценностями.

– Вы дрожите, – заметила она и забеспокоилась: – Вас знобит? Простудились? Под кондиционерами легко простудиться. Пойдемте. – И она взяла его за руку.

Бесовский кавардак был убран, но Марку жилище Ады вдруг показалось неуютным, и он не захотел оставаться один в гостиной, пошел за ней на кухню.

– Подогрею вам вина. – Ада достала початую бутылку красного из холодильника. – Вы, наверное, считаете дикостью ставить вино в холодильник?

– Никогда сам так не делаю. Но дикостью не считаю, – тихим, усталым голосом отвечал Марк и все думал: «Почему мы никак не перейдем на „ты“?»

Он всегда был не слишком напорист с женщинами, собственно, ему и не приходилось их добиваться, девушки сами назначали ему свидания, звонили, подстраивали случайные встречи.

– Ада… – Он и сам не понимал, отчего ему так трудно что-то ей сказать. Может, потому, что еще ни одна девушка не нравилась ему так сильно с первого взгляда? – Завтра я улетаю. Но вернусь через два месяца – забрать Кинкейда. Не откажетесь тогда со мной поужинать? – И под ее прямым, чуточку насмешливым взглядом он совсем некстати добавил: – Если будете свободны, конечно. – Но тут же недовольно дернул ртом, соображая, что сам же подсказал ей путь к отступлению.

– Вы назначаете мне свидание через два месяца? Вы, должно быть, очень уверены в себе.

Она улыбалась. Марку виделась в этой улыбке насмешка. Он готов был встать и уйти, но усталость навалилась на плечи. Он вдруг почувствовал, в каком напряжении находился последние недели: сначала из-за выставки, потом из-за Ады.

Ада поставила перед Марком бокал вина. Он не был уверен в себе, хотя знал, что должен бы, по идее. Без уверенности не достигают высот ни в бизнесе, ни в отношениях. Что только его мать не делала, чтобы воспитать в сыне проклятую уверенность! А ему так тяжело давалась эта наука. Он постоянно колебался, взвешивал, подсчитывал факты и аргументы, ему казалось, что легче принять решение, если подбросить монетку. Но и тут возникал сбой: что же выбрать, орла или решку? Если орла, то не слишком ли он самонадеян? А если решку, не предвещает ли это беду?

«Мне нужно ее поцеловать», – думал Марк, обжигаясь каждым глотком вина. Держал бокал на весу и нервно отхлебывал, не давая напитку остыть. «Но как я ее поцелую? Между нами стол. А если встану, она сразу поймет, что я хочу ее поцеловать. Но если я ее все же поцелую, то нужно продолжать».

За хороводом мыслей он чуть не пропустил момент, когда Ада подошла к нему забрать пустой бокал. Марк дернулся, подскочил вверх, и неуклюжий поцелуй пришелся больше в щеку, чем в край губ. Какие у нее удивительные прозрачные глаза! Но смотрит она так, будто удивляется его поведению. Разве не самое естественное желание – поцеловать ее?

Лежа в гостиной на белом диване, неудобно подвернув под себя руку, Ада размышляла о том, что слишком далеко ее завело любопытство сравнивать сына и отца. Кроме внешности, Марк ничем не походил на Ашера. Он был как смертный червяк рядом с богом, по удивительной прихоти Создателя, на первый взгляд, подобный богам.

* * *

Когда Марк Вайнер зачастил в Эмираты, Али, с которым, к счастью, разрешились все недоразумения, по-дружески предупредил его: «С Адой будь осторожен. Рашад аль-Хашми не сентиментальный человек, красотой и молодостью его не проймешь, между ними что-то есть, и это – не только работа. Она ведь была стюардессой, а потом вдруг стала консультантом ювелирного дома. Конечно, бывают на свете чудеса, – поспешно сдал он назад под возмущенным взглядом Марка. – И все говорят, что у нее природный дар, она лучше всех разбирается в драгоценностях. И все же, и все же… – Он с сомнением покачал головой. – Ты слишком увлекаешься. Будь осторожен».

И вот пожалуйста – теперь он не может представить Аду матери, пока не будет в ней полностью уверен!

Время шло. Они объехали восточные курорты, начали осваивать Европу. Съездили в Брюссель, где особым пунктом их программы стали картины Магритта в Королевском музее изящных искусств; затем в Феррару, на родину Джорджо де Кирико – вдохновителя Магритта, а еще в Рим – Ада так захотела, и в Амстердам; ну и, конечно, в Париж – им обоим нравились импрессионисты. Обнаружилось, что Ада знает латынь и с легкостью читает древнегреческие тексты. И ведь именно такую девушку он хотел представить матери как свою невесту, но не мог, пока он не найдет ответов на некоторые вопросы…

– Скажи, что между тобой и твоим боссом? – спросил он, когда, по его мнению, дальше тянуть было невыносимо.

Ада лежала в постели с тарелкой фруктов. Сок манго тек по пальцам.

– Между мной и Рашадом? Мы друзья. Я знакома с его семьей. Со всеми тремя его женами. С детьми. А что?

– Ну то есть ты и он… У вас не было близких отношений?

Ада сжала спелый плод манго так, что сок брызнул на простыни:

– Хочешь спросить, не была ли я его любовницей? Собираешь сплетни? – В ее прозрачных, лишь с намеком на цвет, глазах отразилось презрение. – А что же ты так осторожничаешь? Если для тебя важно узнать, не спала ли я с ним, так и спрашивай, иначе правды не дождешься!

Марк молчал. Ее тон не предвещал ничего хорошего. Он боялся скандалов, он не хотел утратить ее расположения, и уж тем более он не хотел потерять Аду. Но в то же время Марк понимал: отношения зашли далеко, их надо либо вести еще дальше, либо безжалостно обрывать.

– Ну же?! – подстегивала она его.

И он бухнул, камнем с обрыва в реку:

– Вы с ним любовники?

– Да! – И это прозвучало как вызов.

У Марка задрожали губы. «Так и знал. Так и знал», – стучала кровь в висках. Он знал, что лучше смолчать, не раздувать ссору, не устраивать безобразных сцен, расстаться по-человечески. Или по-человечески как раз и нужно устроить сцену? Марк не мог молчать, слова подкатывали к горлу, жгли, жалили. И он заговорил тихо, цедя слова сквозь зубы, чтобы они не прорвались бурным, грязным потоком:

– Ведь эти люди так неразборчивы в связях. Богатство для них означает вседозволенность. Они продают и покупают женщин. Говорят, они выписывают девиц легкого поведения целыми самолетами. И мне не хочется даже думать, что моя девушка могла участвовать в этом разврате.