Твоя любовь сильнее смерти - Мария Садловска Страница 18

Обитатели пятой палаты в полном составе пришли первыми. Валентину Петровну везли в коляске баба Вера и новенькая баба Оля. Священник из-за непогоды не смог добраться на отпевание, поэтому баба Вера, единственная, у кого был псалтырь, став у изголовья гроба, напевно читала: "Еще молимся об упокоении души усопшей рабы Божией Ксении, и о еже проститися ей всякому прегрешению…"

Затем ко всем обратилась Варвара Поликарповна:

– Подходите, прощайтесь! Времени мало, еще неизвестно, как доберутся до кладбища.

Потом, спохватившись, предложила:

– Может, кто хочет слово сказать – говорите!

Все молчали. В это время настежь открылась дверь, вошли дед Петро и Вадимка, крепко зажавший рот ладонью, чтобы не петь. У деда под мышкой, рядом с костылем, краснел рябиновый букет. Обрадовавшись деду, старшая медсестра предложила:

– Петро Николаевич, вы всегда помогали покойной, скажите что-нибудь!

Дед Петро, не слушая, положил букет прямо в гроб и по-хозяйски стал поправлять еловые ветки, затем ворчливо распорядился:

– Выезжать надо, вот-вот снег опять повалит!

Мужчины вынесли забитый гроб, поставили на сани, привязав его толстой веревкой к доскам, а дед Петро велел Вадимке:

– Сбегай в мастерскую, там в углу стоит деревянный крест. Неси сюда, да быстрей!

Крест принесли, закрепив его вместе с гробом. Надпись на прибитой табличке гласила: "Бойчук Ксения Ивановна", – и дата смерти. Баба Вера одобрительно шепнула Валентине Петровне: "Когда только успел сделать?"

Петро Николаевич давал последние указания:

– Сначала протаптывайте дорогу и только потом по следам тяните сани, перебежками. Иначе застрянете в снегу. Вадимка, бери шест, сзади будешь подталкивать! Ну, с Богом!

Мужики впряглись в сани, Вадимка, подталкивая сзади шестом, радостно напевал: "Едем на кладбище, на кладбище едем на са-а-нях!" Петро Николаевич, стоя на костылях, с озабоченным видом глядел вслед процессии. Неожиданно из будки выбежал пес и, заваливаясь на одну сторону, на трех лапах понесся за санями. Дед обеспокоенно крикнул:

– Борман, назад!

С трудом выбравшись из снега, пес виновато повернул обратно.

* * *

Зима ушла. В воздухе запахло весной. Старики, радуясь весеннему солнышку, начали потихоньку выходить на прогулки. Как-то к деду Петру подошла медсестра Настя с просьбой:

– Петро Николаевич, возьмите, пожалуйста, этот конверт. В него вложено письмо. Если кто придет спрашивать Ксению Ивановну, ну, которая умерла, отдайте ему этот конверт. Так баба Ксеня просила. А то вдруг человек придет, когда меня на смене не будет!

Был послеобеденный тихий час, все отдыхали, когда человек пришел.

В бухгалтерии сидела недавно принятая на работу молодая девица Людка. Остальные ушли по своим делам. Сейчас она составляла перечень жильцов приюта для столовой. Повар попросила к вечеру сделать калькуляцию. И опять в списке, как в прошлый раз, числилась Бойчук К. И. Она же несколько месяцев назад как умерла! Люда, ворча, старательно вымарывала ошибку, чтобы не повторилась опять. В это время в дверь постучали, и зашел старик. В руках он держал пластиковый пакет, оттуда виднелась гроздь бананов. Одет старик был в легкую куртку явно импортного производства. Слегка согбенная фигура старика выдавала его высокий рост. На голове было еще достаточно седых волос, но на лбу блестели две высокие залысины. Он поздоровался и, с любопытством оглядываясь вокруг, спросил:

– Здесь у вас живет Бойчук Ксеня Ивановна. Я могу с нею увидеться?

Девушка Люда, только что убравшая из списка эту запись, сначала издала мышиный писк, потом ойкнула и расширенными глазами уставилась на вошедшего. Затем, вспомнив, что она – должностное лицо, придала своему голосу канцелярщины и, для важности заглядывая в список, возвестила:

– Бойчук К. И. (она так и прочла – Ка И) умерла двадцатого декабря прошлого года.

Потом, взглянув на старика, смутилась и добавила:

– Поэтому вы не можете с нею увидеться.

Зависла тишина, и девушка Люда совсем глубокомысленно закончила:

– Потому что ее нету. Схоронили.

На какое-то время старик застыл, дальше, повторив слово Людки "схоронили", медленно развернулся и пошел к выходу. Девушка, пытаясь хоть как-то повлиять на ситуацию (еще нажалуется, на нем вон какая куртка!), прокричала вслед:

– Но она здесь была! Вот, в списке – Бойчук Ка И!

Для убедительности Людка потрясла листом бумаги в воздухе, но старик уже вышел. Он медленно шел по территории приюта, ни на что не обращая внимания. Неизвестно, куда бы он так пришел, но, увидев вблизи скамейку, вдруг ощутил, что надо сесть. Внезапная боль пронзила левую сторону груди.

Несколько раз залаяла собака. Кто-то пытался его тормошить, затем расстегнул на шее пуговицу рубашки. Сидящий, последним усилием воли положив руку на нагрудный карман, с трудом, еле шевеля губами, прошептал:

– Там… таблетки…

Петро Николаевич отдыхал в своей пристройке, даже и вздремнул немного, когда его разбудил собачий лай. А поскольку Борман лаял редко, дед суетливо поднялся со своего кресла и с любопытством двинул к выходу. Пес стоял перед скамейкой и лаял на сидящего мужчину. Дед Петро сердито позвал собаку, загнав Бормана в конуру, а сам приблизился к человеку. Пожилой мужчина на скамейке явно был чужим – дед всех обитателей приюта знал в лицо.

Сидящему было совсем худо: глаза закрыты, восковая бледность разлилась по всему лицу, и лишь крупные, как горох, капли пота медленно стекали со лба. Дед растерянно огляделся вокруг – все отдыхают, пока кого найдешь, мужик может дать дуба! Петро Николаевич слегка похлопал мужчину ладонью по щеке, затем расстегнул пуговицу рубашки у него на шее, и видя, что тот зашевелил губами, наклонился ближе. Услышав про таблетки, расстегнул пуговицу нагрудного кармана. В глаза бросилась пришпиленная булавкой то ли медаль, то ли орден – деду Петру некогда было разглядывать. Он поискал в кармане и вытащил крохотную пластиковую баночку. Достал оттуда таблетку, засунул ее в рот старику.

Увидев, что старик стал проявлять признаки жизни, перекатывая языком таблетку, Петро Николаевич несколько успокоился. Коробочку с лекарством положил обратно в карман, заодно более внимательно разглядел воинскую награду. Она была ему знакома: точно такой медалью с портретами Ленина и Сталина наградили его старшего брата Павла. Это была партизанская медаль второй степени. А Павел под конец войны попал в партизаны.

Дед Петро, застегивая пуговицу на кармане, обратил внимание и на нитку с красными камешками, повисшую на коленях старика. Видимо, она вытянулась из кармана вместе с коробочкой. Дед взял ее в руки и хотел также засунуть в карман, к медали, но вдруг вспомнил: целая история приключилась с подобным камешком прошлым летом. Баба Ксеня тогда потеряла точно такой же камешек – она его носила всегда на шее. Дед Петро случайно его нашел – Борман помог. Ксения Ивановна даже заплакала от радости…