Бердичев - Фридрих Горенштейн Страница 18

Злота. Вшиволдина? Ой, я не могу жить…

Делева. Какой-то мальчишка его в Будапеште застрелил.

Злота. Ой, я не могу жить…

Делева. Весь гарнизон по тревоге подняли, как раз кино было… Думали, учебная тревога, а как выдали каски, гранаты, боевые патроны, сразу заскучали.

Злота. Ой, я не могу жить… Когда стало немного легче, так опять началась война…

Делева. Ну, войной это нельзя назвать, скорей контрреволюционный путч.

Рахиль. Как вы сказали? Пуч? А я вам скажу, в чем дело… (Понижает голос.) Во всем виноват этот кукурузник. Сначала ездили по всему миру эти Хрущев и Булганин, а теперь сидят дома и не знают, что делать. Сталин никуда не ездил, но у него был порядок. Говорят, культ, культ, а он у меня висит. (Показывает на портрет Сталина в кабинете.) Взяли и демобилизовали старых полковников, что они таки давали польза…

Делева. Это верно. Наш знакомый полковник Маматюк вполне мог бы еще служить, а его в отставку.

Рахиль. Что я, не знаю Маматюка? Товарищ Маматюк теперь на сахарном заводе работает. Его жена всегда со мной здоровается…

Сумер начинает храпеть.

Злота. Сумер, разденься, ляжь на тахта.

Сумер (сквозь сон). А-а, чепе мех ныт… Не трогай меня…

Делева (смеется). Да, есть такие мужчины, я тоже знаю таких…

Рахиль. Нет, он раньше таким не был. Ну я вам скажу, уже годы… Я сама устала… Вот должна дома делать отчет.

Делева. А сколько вам до пенсии?

Рахиль. Я еще должна поработать четыре года… Как раз моя младшая дочка кончит пединститут. Она в Житомире учится. Отличница… Мы хотели поступать в Винницу в мед… Но не приняли… Ладно… Так она будет учительница, а не доктор…

Делева. Она замужем?

Рахиль. У нее есть один… Он сам из Житомира. Тут у нее было много женихов, но она никого не хотела.

С улицы вбегают двое мальчишек-подростков и начинают со смехом гоняться друг за другом.

Рахиль. Тут у Люси много было, но она никого не хотела. (К мальчишкам, кричит.) Марик и Гарик! Это старшей моей дочки Рузички дети.

Делева. Они близнецы?

Рахиль (смеется). Нет, этот старше… Скажи тете, как тебя зовут.

Марик (хохочет). Звать — разорвать, фамилия — лопнуть.

Рахиль (смеется). Это Марик… А тот Гарик… Чтоб мне было за их кости.

Злота. Один второго старше на год.

Марик (запрокидывает голову, закрывает глаза и открывает рот). Я жертва венгерской контрреволюции. (Хохочет.)

Делева. Как тебе не стыдно, над чем ты смеешься… Ты пионер или комсомолец?

Рахиль (Марику). Вот я маме скажу, так она тебя так налупит, что задница красная будет.

Марик. А в чем дело?

Гарик. В шляпе.

Марик. А шляпа?

Гарик. На папе…

Рахиль (смеется). Ну, бандиты. Что вы скажете, товарищ Делева?

Гарик (толкает Сумера). Сумер, проснись, дай на мороженое.

Сумер (просыпается). Иди к своему папе проси…

Рахиль. Вы уже уроки выучили? Выучите, я вам дам… От папы они дождутся… Я дам… Ты же знаешь, что если баба сказала, так это сказано…

Гарик. Я выучил… Часть речи, которая упала с печи и ударилась об пол, называется глагол. (Хохочет.)

Рахиль. Я тебе дам такие слова говорить при постороннем человеке.

Марик (Рахили). Заткнись, баба… Закрой пасть…

Рахиль. Я тебе дам — заткнись… Вот так, как я держу руку, так я тебе войду в лицо… Собака такая… Я маме скажу…

Марик и Гарик убегают.

Рахиль. Теперешние дети разбалованные, у них все есть. Мои дети если имели кусок хлеба, так они были рады. Вы ж помните, товарищ Делева, как было после войны. Но мои дети никогда мне плохого слова не сказали. Ни Люся, ни Рузя, и здесь жил у нас племянник, что он теперь на Урал… Никогда плохого слова не сказали… Боже паси!

Сумер (проснувшись, улыбается). Это как раз так, она права…

Рахиль. Вот брат мой подтвердит… Ни Рузя, ни Люся, ни Виля никогда мне плохого слова не сказали.

Делева. Да, теперь дети балованные растут, в роскоши. А дочка с вами живет?

Рахиль. Нет, она живет с родителями мужа, но дети все время здесь. И они тоже часто здесь бывают. Оба они работают на заводе «Прогресс», так им на обед далеко идти домой. Так они варят обед здесь и на перерыв приходят сюда. Что мать не сделает ради своего ребенка? Вот Миля скоро должен прийти сюда обедать, у них на заводе в час начинается перерыв.

Делева (смотрит на часы). Ой, уже скоро час, мне пора… Когда на примерку, Злота Абрамовна?

Злота. Через три дня. (Провожает Делеву, та переодевается в соседней комнате и vходит.)

Рахиль (надевает очки и считает, потом снимает очки, говорит тихо). А как тебе нравится Виля?

Сумер. Где он сейчас?

Рахиль. Где-то Нижний Тагил. Ай, он никогда человеком не был. Но нельзя сказать, Злота кричит… Да, кончил, так работай, женись… Нет, он бросил работа… По-моему, он вообще не работает, где-то ездит… Ой, боже мой, что мне про него думать, у меня есть свои дети… Но Злота переживает… Она такая больная, послала ему посылку.

Злота (входит из кухни, кричит). Думаешь, я глухая? Сумер, она рвет от меня куски… А ты своим детям не посылаешь, что они устроены и в тепле… Ты Люсе посылаешь каждую неделю, а я Виле тоже пошлю, когда смогу… А Рузе ты не даешь? Ты ей дала мебель, и купила ковер, и кормишь ее детей, а я за ними убираю и варю Рузин обед…

Рахиль. Злота, чтоб ты таки стала немая и глухая, как ты кричишь.

Злота (Рахили). Чтоб тебе самой рот набок вывернуло, если ты на Вилю плохо говоришь. (Плачет.) Люди еще лопнут, когда посмотрят на него… Он будет большой человек.

Рахиль. Да, большой человек он будет… Пусть он хотя бы женился и имел собственную крышу. (Плачет.)