Жить и умереть в Париже - Надя Лоули Страница 18

Вечером после работы у нее было запланировано посещение магазина «Макс-Мара». Пару недель назад на презентации осенней коллекции она примеряла там прелестное шерстяное пальто цвета какао, объемное, легкое, с большим воротником и манжетами. Тогда эта покупка казалась недосягаемой из-за цены, и вот сегодня она сможет приобрести желанную вещь. Теперь ей, как никогда, хотелось быть красивой и привлекательной. Марина вспоминала руки Алика, его глаза совсем близко у своего лица, его губы — и ощущения, которые, как ей казалось, она уже давно успела позабыть, поднимались в ней горячей волной.

Аркадий и Алик оценили работу Марины на «отлично». Не прошло и трех дней, а у них уже было целое досье на «комсомолочку». И все совершенно легально! Стало известно также, что она владелица квартиры на набережной Президента Думера, которую сдает некой мадам Дювалье.

Они тут же решили проверить, что это за «мадам» и что это за квартира. Несколько вечеров подряд они в машине, взятой напрокат, дежурили напротив дома на набережной. И в первый же день заметили женщину, очень похожую на ту, что была изображена на старой фотографии.

В такую удачу трудно было поверить. Может, ошибка, ведь столько лет прошло. Они устроили слежку, и однажды днем им удалось сфотографировать предполагаемую Ольгу Азарову, когда та входила в ресторан в компании какого-то импозантного француза. Сомнения развеялись. Это была она.

Аркадий сразу сообщил в Москву о столь удачном продвижении дела. Что делать дальше? Ответ был следующий: не спешить, следить, себя не выдавать, самостоятельных действий не предпринимать. Самое главное — Ольга здесь и никуда от них не денется.

Марина оказалась просто сокровищем. Она нашла даже адрес и телефон бывшего мужа «комсомолки», оперного певца, который жил и работал в Страсбурге. Тоже хорошая зацепка на всякий случай. Теперь предстояло самое трудное: не вспугнуть Ольгу раньше времени. Надо было ждать, в то время как добыча — вот она, ходит рядом, осталось только хорошенько погонять ее по всем кругам страха, надежд и ожиданий, а там, глядишь, денежки будут принесены на тарелочке с голубой каемочкой, а не окажется наличных, так цены на недвижимость в Париже — ого-го! Деньги — вот первоочередная задача. А прикончить «комсомолку» они всегда успеют.

* * *

Неожиданно для самой себя Ольга спала всю ночь без кошмаров и страхов, глубоко и спокойно. После нескольких дней нервотрепки передышка в виде долгого и крепкого сна была просто спасением.

Она проснулась от необычной тишины и не сразу вспомнила, где находится. Потом увидела так и не погашенный ночник у кровати и, внутренне похолодев, все вспомнила. Но тут же заставила себя успокоиться, встала, подошла к окну: пустынная площадь, жандарм, стоящий у фонтана, редкие прохожие… Обычное французское захолустье.

Спустившись на первый этаж, в ресторан, она заказала себе завтрак. После хорошего сна у нее появился аппетит. Даже хозяин, проверяющий счета за конторкой, заметил, что вчерашняя ночная гостья выглядит сегодня значительно бодрее и увереннее в себе. Занятная дамочка, ничего не скажешь. Интересно, как ее занесло в их дыру… Но соваться с вопросами да советами здесь было не принято.

После завтрака она еще раз позвонила Жан-Марку. И опять безрезультатно. Такое длительное молчание уже стало пугать Ольгу… Что делать, если его действительно нет в Стасбурге? Зря она отказалась от предложенных ей в свое время ключей от квартиры.

Позвонить сестре Жан-Марка в Кольмар она не могла, записная книжка с телефонами осталась в Париже. Ехать в Кольмар только в надежде, что Моник располагает сведениями о брате? Тогда придется там задержаться, а этого Ольге не хотелось. Родня Жан-Марка не очень-то жаловала ее, и понять их, наверное, можно: для них Ольга оставалась чужой, иностранкой, в которую «бедный» Жан-Марк без памяти влюбился, на свою голову.

Она улыбнулась, вспомнив, как в первый раз, уже после свадьбы, на которую те демонстративно не приехали, муж привез ее знакомить со своей родней. Большая дружная и религиозная семья состояла из родителей, братьев, сестер, племянников, племянниц, дядей, тетушек, многочисленных кузенов и кузин — огромного клана, разбросанного по всему Эльзасу. Они были в шоке от выбора их «любимого, обожаемого, талантливого» Жан-Марка: вот глупость — жениться на иностранке, да еще из Восточной Европы! Воспитанные в духе протестантизма, сдержанные в проявлении чувств, они по темпераменту походили скорее на северных немцев, чем на французов (Жан-Марк был в семье исключением). Увидев яркую, словно голливудская дива, Ольгу, они сначала не могли привыкнуть к ней, а потом было уже поздно: Ольга ушла от Жан-Марка, чем вызвала еще больший взрыв негодования. И только с Моник, младшей из сестер, с которой Ольга успела подружиться, они до сих пор изредка перезванивались.

Нет, она не станет терять время в Кольмаре и поедет сразу в Страсбург. Там она зайдет в театр и, может быть, что-то прояснится. Но если в Страсбурге Жан-Марка нет, а в Японию она лететь не может, что тогда? Опять менять страну, город, объявлять об утере паспорта и все начинать сначала? Ну нет, только не это! Франция — ее вторая родина. Париж — ее дом. Этого она никому не уступит. Сейчас надо затаиться, выиграть время.

Расплатившись за ночлег и завтрак, подхватив сумку, Ольга под любопытствующими взглядами хозяина и работников гостиницы вышла на площадь. Машина стояла там, где она ее оставила, — на боковой улочке. Бросив вещи на заднее сиденье, Ольга решительно повернула ключ зажигания, развернулась и, сделав прощальный круг по площади, оставила позади и милую провинциальную гостиницу, и сам Сен-Шерон, давший ей возможность этой ночью перевести дух и собраться с силами.

* * *

Аркадий с ухмылкой наблюдал за своим приятелем. Ишь расфрантился, хвост распустил… Рубашки меняет каждый день, галстуки выбирает придирчиво. Эта парочка, кажется, совсем голову потеряла друг от друга. Аркадий следил за влюбленными Мариной и Аликом с отстраненным любопытством исследователя: никакой подобной романтики он не испытывал уже лет двадцать. Ни к чему это, только мешает и отношениям, и делам. Когда-то у него были жена, дочь. Сейчас девочка уже совсем взрослая и отца своего, наверно, не помнит даже. Подружки — это да, их у него было достаточно, и ни одна к нему серьезно не была привязана. Наверное, чувствовали, что нужны ему постольку-поскольку.

Алик — это другое. Впечатлительная натура… Вон как на стену лез, когда жена от него ушла и сына забрала, вспомнить смешно. Но ничего, потом подуспокоился. Этот роман с Мариной был, на памяти Аркадия, первым серьезным увлечением Алика за последние годы. Ну что ж… Сейчас это даже кстати. Ради Алика, а значит, и ради их общего дела Марина будет способна на многое. Так что пусть голубки воркуют. Он не станет до поры до времени мешать им.

Выйдя на балкон, Аркадий своими рыбьими холодными глазами смотрел вслед удаляющемуся Алику.

На площади Бланш, перед тем как спуститься в метро, Алик купил букет роз. Он придирчиво выбрал пять бархатисто-пурпурных полураскрывшихся бутонов и с такой нежностью взял их в руки и поднес к лицу, что продавщица засмеялась: даже в Париже, городе влюбленных, такое теперь нечасто увидишь.