Рождество с неудачниками - Джон Гришэм Страница 18

Лютер как раз собирался ускользнуть на очередной сеанс загара, как вдруг, словно из ниоткуда, материализовался Стенли с длинным сандвичем, по краям которого свисали лохмотья зеленого салата.

— Минутка найдется? — пробормотал он с набитым ртом.

И не успел Лютер вымолвить и слова, как Стенли уже сидел напротив. Как только умудрился?.. Он носил дурацкие галстуки-бабочки, а рубашки с воротничками на пуговках всегда были украшены разнообразными пятнами — от чернил, майонеза, кофе. Вообще этот Стенли был порядочным неряхой, документы и бумаги пропадали у него в конторе пачками, и искали их месяцами. «Хочешь спрятать клад, обратись в контору Стенли» — это стало расхожей шуткой и почти девизом фирмы.

— Слышал, тебя не будет завтра на рождественском обеде, — сказал, продолжая жевать, Стенли. В обеденное время он просто обожал расхаживать по кабинетам конторы с сандвичем в одной руке и стаканчиком колы в другой, делая вид, будто слишком занят, чтобы позволить себе нормальный ленч.

— Да, в этом году я отказываюсь кое от чего, Стенли, да не в обиду тебе или кому другому будет сказано, — ответил Лютер.

— Так, значит, это правда?

— Да, правда. Нас здесь не будет.

Стенли хмуро проглотил кусок, затем оглядел сандвич со всех сторон, прикидывая, где бы откусить следующий. Он не был боссом, всего лишь управляющим и партнером. Лютер же был полноправным партнером вот уже шесть лет. И никто, ни один сотрудник «Уайли и Бек» не мог оказать на него давления.

— Что ж, прискорбно слышать. Джейн очень расстроится.

— Я черкну ей записку, — пообещал Лютер.

Нельзя сказать, что ежегодное празднество проходило столь уж ужасно. Нет, нормальный обед в старом ресторанчике в центре города, хорошая еда, вполне приличные вина, несколько тостов, а далее оркестр и танцы допоздна. Ну и, разумеется, черный галстук. Дамы из кожи вон лезли, чтобы переплюнуть одна другую роскошью нарядов и драгоценностей. Джейн Уайли была восхитительной женщиной и, уж конечно, заслуживала лучшего мужа, чем Стенли.

— И в чем же причина? — осведомился Стенли.

— Мы в этом году вообще отказались от традиционного праздника, Стенли. Ни елки, ни подарков, ни всей этой мишуры. Сэкономили, и на эти деньги отправляемся в десятидневный круиз. Блэр все равно уехала, а нам не мешает передохнуть. Но в будущем году все наверстаем, а если не в будущем, так через год.

— Ведь Рождество наступает каждый год, верно?

— Да уж, точнее не скажешь.

— А ты похудел.

— Сбросил десять фунтов. Пляжи ждут.

— Шикарно выглядишь, Лютер. Даже загораешь, я слышал.

— Ну так, чуть-чуть. Иначе просто изжарюсь на солнце.

Стенли отхватил изрядный кусок ветчины с хлебом и листиками салата. На секунду он замер с ошметками салата на губах, затем началось пережевывание.

— Недурная идея, — пробурчал он.

Мечты Стенли об отпуске не шли дальше недели в пляжном домике, сущей развалюхе, поскольку за тридцать лет он не вложил в него ни цента. Однажды Лютер с Норой были его гостями и провели совершенно чудовищную неделю. Уайли отвели себе главную спальню, а их поместили в «гостевой» — узенькой каморке с жесткими деревянными лежаками и без кондиционера. Стенли с утра до вечера накачивался джином с тоником и даже ни разу не вышел позагорать.

И вот он наконец ушел с набитым ртом, но едва Лютер поднялся, как в кабинет зашел Янк Слейдер.

— Уже почти пять тысяч двести баксов, старина, — объявил он, — Конца и края этому не видно. Абигайль только что потратила шестьсот долларов на платье к рождественскому обеду. Не понимаю, почему нельзя надеть то же, что в прошлом году? Но спорить бесполезно. Туфли обошлись в сорок. Сумочка — еще девяносто. Шкафы забиты сумочками и туфлями, но попробуй только слово сказать! Если так пойдет и дальше, семью тысячами в этом году не обойтись. Пожалуйста, возьми меня с собой в круиз.

Вдохновленный Лютером, Янк продолжил говорит о нанесенном семейному бюджету ущербе. Окончательный результат был пока не ясен, но перспективы самые мрачные.

— Ты мой герой, — снова сказал он и ушел так же быстро и неожиданно, как пришел.

«Все они мне просто завидуют, — подумал Лютер. — До праздника еще целая неделя, а сумасшествие нарастает с каждым днем. Вот они и завидуют. Прямо лопаются от зависти. Но кое-кто вроде Стенли отказывается это признавать. А другие, подобно Янку, откровенно гордятся мной».

Идти загорать было уже поздно. Лютер подошел к окну с видом на город и холодный дождь. Серое небо, голые деревья, несколько сухих листиков отчаянно трепещут на ветру, на улицах пробки. Просто чудесно! Он самодовольно похлопал себя по плоскому животу, потом спустился в туристическое агентство и распил с Биф баночку диетической колы.

* * *

При звуке звонка Нора соскочила с «Загар-матраса» и схватила полотенце. Она не слишком любила потеть и терла себя с неукротимым пылом.

На ней было узенькое красное бикини — такой купальник выглядит просто шикарно на молоденьких стройных моделях из каталогов. Она знала: ни за что не наденет его на людях, но Лютер настоял на покупке. Просто запал на эту модель и пригрозил, что закажет сам. Купальник был не слишком дорогой, и Нора решилась.

Она взглянула в зеркало и даже немного покраснела, увидев себя в столь вызывающе открытом купальнике. Нет, конечно, она похудела. И загорела вполне прилично. Но чтобы оправдать этот наряд, надо было морить себя голодом лет пять как минимум и до седьмого пота заниматься в спортивном зале.

Она быстро оделась, натянув брюки и свитер прямо поверх бикини. Лютер клялся, что загорает нагишом, но сама она раздеваться не собирается.

Даже одетая, она чувствовала себя неловко. Купальник жал в интимных местах, и ходить в нем, надо сказать, было не слишком удобно. Ей не терпелось добраться до дома, сбросить дурацкую вещицу и залезть в ванну с горячей водой, чтобы лежать там долго-долго.

Нора благополучно выбралась из торгового центра, свернула за угол и лицом к лицу столкнулась с преподобным Дью Забриски, священником. Он был обвешан пакетами и сумками с покупками, в то время как у нее в руках не было ничего, кроме пальто. Он был так бледен, а она вся раскраснелась. Он ощущал себя вполне комфортно в старом твидовом пиджаке, пальто, черной рубашке с воротничком-стойкой. Норе же ужасно мешал купальник, а трусики вроде бы начали сползать.

Они сдержанно обнялись.

— Мне вас так не хватало в прошлую субботу, — заметил преподобный Дью с долей упрека и даже раздражения в голосе.

— Мы были очень заняты, — ответила Нора и провела ладонью по вспотевшему лбу.

— Вы в порядке, Нора?

— Да, все отлично, — ответила она.

— Похоже, у вас отдышка.

— Просто много ходила, — ответила она, солгав самому священнику.