Братья - Крис МакКормик Страница 18

Они вышли из-под козырька здания исполкома и направились к фонтану. Аво поставил одну ногу на парапет. Вероятность того, что Мина захочет остаться за границей, казалась ему ничтожной.

– Надеюсь, она вернется, – сказал он. – Я только-только стал привыкать к ней.

Рубен промолчал, и Аво продолжил:

– Они едут вдвоем?

– Да, – отозвался Рубен. – Дело в том, что на каждую союзную республику выделена квота – по два человека: мастер и его ученик.

Аво не отрываясь смотрел на раскрытые двери кинотеатра, но от него не ускользнула горечь, прозвучавшая в голосе Рубена. Тогда он напомнил брату, что Министерство образования обратило на него персональное внимание – дало ему возможность продолжить учебу, так стоит ли расстраиваться из-за какого-то дурацкого турнира?

– Да я не о нардах, – сказал Рубен и указал на людей, поливавших статую Кирова из шлангов. – Вот видишь? Считай, что это мы с тобой. И это – Армения. Империи сменяли друг друга, а кем мы стали? Годимся лишь для того, чтобы отмывать от дерьма русские статуи!

– Точно, точно, – отозвался Аво. – Армянские голуби должны гадить исключительно на армянских героев.

– Можешь, конечно, смеяться, но у меня есть кое-какие новости. Помнишь, я рассказывал о человеке из Бейрута?

– Это который? – удивился Аво.

– Да тот, кому я дал прочесть письмо из Министерства образования. Он видел мои оценки. И еще он знаком с одним из дядьев Мины через международную армянскую ассоциацию. По сути, это группа любителей истории. Дядя Мины познакомил меня с ним в прошлом году.

– Как это в прошлом году? Ты мне ничего не рассказывал об этом.

– Чего это не рассказывал? Может, ты плохо слушал меня?

– Так что это за человек? – спросил Аво, вытирая капли на лбу.

– Его зовут Акоп Акопян – так он подписывает письма, что присылает мне. Я даже читал о нем в газетах. Но, судя по всему, у него еще много других имен. Ему двадцать три года, хотя, мне кажется, он намного умнее меня. Он участвовал в Иракской революции, воевал в Иране, и он может дать фору нашему старому Ергату. Он все твердит об искуплении перед нашим народом. И хочет пообщаться со мной. То есть с нами.

– С нами?

– Да, я написал ему, что с тобой очень легко общаться. Тебя нельзя не любить – я именно так и сказал.

Аво дотронулся до макушки Рубена ладонью и тихонько толкнул его:

– Вот так. Именно этого и ждали турки… Очарования…

– Да ладно, шучу. Шучу. Но вот что важно: Акопян не сможет приехать сюда – его сразу задержат на советской границе. И он хочет, чтобы мы встретились с ним за пределами Союза.

– Ага. Только мы туда не попадем – за пределы.

– Ну, разве что через пару недель в Париже, – сказал Рубен. – Я написал ему, что мы будем ждать его там.

– Да какой Париж? – удивился Аво. – Туда же едут Тигран и Мина.

Рубен обернулся на открытые двери кинотеатра.

– Теперь, – сказал он, – ты понимаешь, о чем я говорю.

На следующий день, проиграв подряд несколько раз, Рубен сложил свою доску и собрался было домой. Тигран вышел следом. Они остановились около чахлого куста.

– Ты серьезный парень, – сказал Тигран, с трудом переводя дыхание. – Серьезный. Скромный, и всегда по делу говоришь.

От старика – на самом деле Тиграну было не более шестидесяти – пахло сушеным инжиром и табаком. Он закурил и притянул Рубена к себе.

– Завтра мы с семьей и внуками едем в отпуск, – сказал он, глотая дым. – Я знаю одно хорошее местечко на Черном море. Выпьем арака, закусим, поболтаем. Ты же уже пьешь арак? Искупаемся. Поедем все вместе, и Мина тоже. Выпьем за то, что ты помогаешь ей поддержать нашу честь в самом Париже. Пройдет еще лет десять, и ты тоже будешь участвовать в таких играх. Мина, она, конечно, чудо, но именно ты помог девочке раскрыть ее дар. Причем куда лучше меня, Рубен-джан. Браво!

Последнее слово напомнило Рубену имя его брата, и, прежде чем он успел опомниться, услышал собственный голос: а сможет ли вместе с ними поехать Аво?

– Этот Геркулес? – рассмеялся Тигран. – Ну, нам тогда придется привязать его к крыше автомобиля!

– Если он не поедет, – ответил Рубен, – то и я никуда не поеду.

– Ладно, – смягчился Тигран, протягивая юноше сигарету. – Не сердись. Думаю, мы найдем ему место в машине.

Сколько же сигарет выкурил Рубен, которого кое-как втиснули в тесный салон «жигулей» прямо на колени Аво… Помимо них на заднем сиденье устроились еще четверо мальцов детсадовского возраста.

До прибрежного городка, что располагался неподалеку от Батуми, было около девяти часов езды – нормально для каравана из трех автомобилей. Аво все это время мечтал, чтобы у него на коленях сидела Мина, а не Рубен, но девушка с комфортом путешествовала на переднем сиденье в другой машине, за рулем которой сидел Тигран. Всякий раз, когда Рубен опускал стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха, Аво высовывал руку наружу и складывал из пальцев какие-то дурацкие фигуры. Его пальцы напоминали клешни рака-отшельника, когда тот вылезает из своей раковины. Быть может, рассчитывал он, Мина заметит и вспомнит о нем.

На повороте они увидели дорожную табличку, приветствовавшую путешественников на нескольких языках. Машины въехали в Грузию. Рубен потрепал Аво по руке, словно они сотворили бог весть что такое великое. А может быть, подумал Аво, так оно и есть. По сути, они все еще оставались в пределах СССР, но даже ветер, уносивший дым и пепел от сигарет в открытое окно, казалось, дул иначе. Братья впервые покинули свою родину и впервые ощущали дуновение столь странного ветра.

Черное море тянулось мирной голубой полоской где-то на горизонте. Когда же путешественники остановились и разбили лагерь на берегу, начался сущий ад. Комары были повсюду. Рубен выругался и хлопнул себя по шее, потом еще раз и еще. Лодыжки Аво через час распухли так, что стали напоминать коленные суставы. Дети ныли и бегали между палаток, шлепая друг друга. Тигран уселся у костра, что пытался разжечь его взрослый сын Дев. Разговор как-то не клеился – говорили лишь о ненасытности бесчисленных кровососов и о сумрачной красоте моря.

Спустя какое-то время из палатки вышла Мина в желтом сплошном купальнике. Она села на перевернутое ведро и вытянула ноги. Ее ступни чуть светились от сполохов разгоревшегося пламени.

– Ну и чего вы все так разворчались? – спросила она. – Меня вот ни разу никто не укусил.

– Ну что ж! – воскликнул Тигран, поднимая стакан. – Удачливый человек удачлив во всем. Пусть парижане услышат этот комариный писк: «О, мы недостойны крови Мины!»

Позже, когда братья залезли в свою палатку, где, помимо них, устроились маленькие внуки Тиграна (мальчишки либо спали, либо ловко притворялись), Рубен неожиданно разозлился.