Моя любовь когда-нибудь очнется - Чарльз Мартин Страница 17

День снова выдался жаркий, но я все равно опустил закатанные рукава рубашки. Войдя в аудиторию на втором этаже, я открыл окна, расставил ровными рядами парты и вытер доску. Вскоре в дверях стали появляться мои студенты. Они оглядывали парты, и каждый выбирал себе место соответственно собственным склонностям и характеру. Правда, в аудитории было жарко, как в печке, поэтому большинство подсаживалось поближе к окнам, откуда сочился более или менее прохладный воздух.

Прозвенил второй звонок, и я слегка откашлялся.

– Доброе утро.

Студенты разглядывали меня лениво, без особого интереса. На несколько секунд в аудитории установилась неловкая тишина, но мне она показалась достаточно красноречивой. «Мы хотим сидеть здесь не больше твоего, приятель, так что давай-ка покончим с этим делом поскорее», – вот что означало это молчание.

Я выждал еще немного, полагая, что в аудитории вот-вот появятся опоздавшие. Когда этого не произошло, я взял со стола журнал посещаемости и прочел первое имя в списке.

– Алан Скрэггс?..

– Здесь.

В первый же год моей преподавательской карьеры я постарался выработать в себе привычку запоминать студентов по месту, которое они занимали в аудитории. Это очень помогало, поскольку их характеры, склонности, способности раскрывались далеко не сразу. Когда Алан сказал: «Здесь!» – я машинально отметил про себя: «Второй ряд от окна, в середине. Читает книгу».

– Эй, послушайте! Вы пропустили меня!

Я оторвал взгляд от журнала.

– А ты у нас кто?

– Мервин Джонсон. – Говоривший с довольным видом откинулся на спинку стула. – Видите ли, профессор, по алфавиту «Д» идет раньше, чем «С».

В каждом классе или учебной группе обязательно есть свой клоун. И как правило, он проявляет себя достаточно быстро.

– Видишь ли, Мервин, я не всегда начинаю с первых букв алфавита.

– А-а, тогда ладно… – Мервин оглядел остальных студентов, словно приглашая их посмеяться вместе с ним. – Я просто подумал, может, вы забыли. – И он улыбнулся, продемонстрировав два ряда белоснежных зубов, а я вернулся к списку.

– Рассел Диксон-младший?

– Я.

Звучный, более низкий, чем у Мервина, голос раздался слева от меня. «Ага, первый ряд у окна. Рослый, широкоплечий. Сидит боком, смотрит в окно. На меня даже не обернулся».

– Юджин Бэнкс.

– Здесь.

«Левая сторона рядом с окном, через два стола от Рассела-младшего. На меня тоже не смотрит».

– Понятно. Мервин Джонсон?

– Туточки. – Это был мой знаток алфавита. «Средний ряд, первый стол. Несомненно, любит быть в центре внимания. Оттопыренные уши. Постоянно улыбается. Высокий, атлетически сложенный, одет в спортивный костюм. Шнурки на обуви болтаются».

Контраст между душной аудиторией, где не было даже кондиционера, и спортивным костюмом привлек мое внимание.

– У тебя такой вид, словно ты недавно проснулся. Тебе не жарко?

– Кому, мне? Нисколько! – Мервин экспансивно взмахнул руками. – Я всегда так хожу. Это мой стиль.

Парень явно старался продемонстрировать независимость, выставить себя этаким крепким орешком. Что ж, посмотрим…

– Аманда Ловетт?

– Да, сэр. Мы оба здесь. – Приятный, мелодичный голос донесся от самого окна. «Левый ряд, между Расселом и Юджином. Ловетт… Дочь священника?»

– Оба?.. – переспросил я.

– Да, сэр, – повторила Аманда и погладила себя по животу. – Я и Джошуа Дэвид.

Должен признаться, я стыжусь своей первой реакции. По какой-то причине я решил, что Аманда – человек распущенный или, выражаясь деликатнее, не слишком строгих правил. Эта мысль пришла ко мне раньше, чем я сообразил, что не должен так думать о совершенно незнакомом человеке.

– Значит, его зовут Джошуа Дэвид?

– Да, сэр, – в третий раз сказала Аманда, продолжая прижимать ладонь к круглящемуся животу.

– В таком случае, – кивнул я, – я попрошу вас проследить, чтобы молодой человек не опаздывал на занятия.

Аманда улыбнулась так широко и искренне, что у нее на щеках появились две миловидные ямочки.

– Да, сэр.

В аудитории раздались негромкие смешки. Кто-то из сидевших у окна повторил: «Да, сэр!», тем насмешливо-издевательским тоном, который так хорошо получается у некоторых подростков.

Я поднял голову и подождал, пока они отсмеются.

– Кейтлин Джонс?

– Просто Кой, профессор, – поправил меня тихий голос из дальнего угла аудитории. Я посмотрел в том направлении и увидел девушку, чье лицо было почти полностью скрыто длинными распущенными волосами и большими солнечными очками.

– Кой? – переспросил я.

– К-о-й.

– Если бы вы сняли очки, я сумел бы лучше вас рассмотреть.

По ее губам скользнуло что-то вроде улыбки.

– Наверное. – Она, однако, не пошевелила и пальцем, чтобы исполнить мою просьбу. Рассел, Юджин и Мервин снова засмеялись, но я не стал настаивать. Первое занятие – не самое лучшее время, чтобы пытаться расставить все точки над i. Я закончил перекличку, сделал несколько пометок и, отложив список, прислонился спиной к доске. Да, я снова стоял перед студенческой аудиторией, но на этот раз я оказался здесь не по своей воле. Меня заставили, вынудили пойти на это жена и лучший друг.

– Меня зовут Дилан Стайлз.

– Скажите, профессор, вы – доктор наук или просто преподаватель? – перебил меня Мервин.

– Доктор.

– Может быть, нам стоит звать вас доктором?

Мне не нужно было заглядывать в свои заметки, чтобы вспомнить его имя.

– Мои студенты, Мервин, звали меня мистер Стайлз, профессор Стайлз или доктор Стайлз. Выбирай, что тебе больше нравится.

Мои слова застали его врасплох. Видя, что я вовсе не шучу, Мервин пробормотал:

– Ну, пусть тогда будет «профессор»…

– Вот и договорились. – Я сделал небольшую паузу. – Моя жена… – Тут я осекся. Начало явно было выбрано не самое удачное, но делать было нечего, приходилось продолжать. – Моя жена зовет меня просто Диланом, но администрация колледжа не одобряет, когда студенты зовут преподавателей просто по именам, так что остальные могут выбрать из списка, который я только что огласил. Я буду читать вам курс литературного английского, который называется «Анализ текста и литературное творчество». Если кому-то из вас почему-то кажется, что он оказался здесь случайно, можете просто встать и уйти – или не приходить на следующее занятие, чтобы не ставить себя в неудобное положение. То же самое относится и к тем, кто не хочет слушать этот курс.