В одежде человека - Леена Крун Страница 17

Однажды в ванной у пеликана Эмиль заметил на стене фотографию в рамке. На ней была девушка в белой балетной пачке и пуантах. Ее темные волосы были гладко зачесаны назад и собраны в пучок.

В тот же вечер пеликан произнес странную речь о женской красоте:

— У женщин необычайно красивые уши, — сказал он. — У птиц уши совсем не такие, у нас только ушные отверстия, которые скрыты под перьями. А у женщин уши нежные, как лепестки роз, и очень красивые.

— Я знаю одну девушку, — задумчиво продолжал он. — Она умеет очень хорошо слушать. А еще она умеет танцевать. В «Лебедином озере» у нее роль одного из маленьких лебедей. Она самая лучшая и самая красивая.

— Это ее портрет висит в ванной комнате? — осторожно спросил Эмиль.

— Да, — кивнул пеликан и закрыл глаза. — На сцене она, как я: птица и одновременно человек. Но она очень красивая птица — лебедь, а я неповоротливый пеликан. Ее зовут Хелена, друзья называют ее Леной. На днях ее искал наш оперный арфист. Я увидел ее в кафе, подошел и сказал: «Хелена, вас ищет арфа». Она мило улыбнулась и сказала: «Зовите меня просто Леной».

Вчера я снова видел ее, она вышла из гримерной, у нас как раз кончилась репетиция. «Здравствуйте, Лена», — сказал я. «Здравствуйте, господин Хурулайнен, — улыбнулась она в ответ. — Как прошла ваша репетиция?» Я сказал, что сегодня репетиция была не очень, потому что два сопрано охрипли. Она сказала, что у них тоже сегодня не клеилось, потому что прима-балерина была не в духе.

Тогда я предложил: «Может, исправим этот день парой пирожных?» Хотя, как вы помните, к пирожным я равнодушен. «Вообще-то я на диете, — сказала она, — но думаю, от одного маленького пирожного вреда не будет».

Мы спустились в кафе, я угостил ее кофе с пирожным — она выбрала «корзиночку», — и мы немного поговорили о том о сем. Я рассказал ей о своей жизни. Именно тогда я и заметил, что она умеет слушать и что у нее удивительно красивые уши…

— Вы рассказали ей, что вы — птица?

— Нет, я говорил только о своей человеческой жизни. Но когда-нибудь я расскажу ей всё, и я уверен, что она меня поймет. Мне бы хотелось пригласить ее в гости в следующую субботу.

Эмиль ничего не сказал, но он сильно сомневался в том, что девушка поймет пеликана.

Прошло несколько дней. За это время Эмиль ничего не слышал о прекрасной Хелене. Но заметил, что пеликан стал гораздо внимательнее относиться к своему внешнему виду. Он до блеска натирал ботинки перед тем, как выйти на улицу, а его парик сиял чистотой и свежестью — для ухода за искусственными волосами он купил специальный бальзам. Он больше не вспоминал о своей семье и выглядел несколько рассеянным, но счастливым.

Через неделю фотография Хелены исчезла со стены, а бальзам для волос был выброшен в мусорное ведро. Эмиль так и не узнал, что произошло между ними, но, очевидно, балерина все-таки побывала в гостях.

Пеликан сидел в кресле, развалившись и закинув лапы на подлокотник. Перед ним стоял бокал на высокой ножке, в котором пузырилась прозрачная ярко-красная жидкость. Сам он выглядел как-то неестественно веселым.

— Это вино, — пояснил он. — Вы не хотите попробовать?

— Я предпочел бы чай.

— Чай так чай, — отозвался пеликан. — Хоть и вода водой. Не знаю, что вы, люди, в нем находите. Но я не возражаю, пейте чай, раз вам так хочется. А я спою вам песню. Она о чае. А еще о стекле и об алмазе.

— Новая песня?

— Новая.

Он взял бокал в руки-крылья, склонил голову и запел:

Остынет чай, и вместе с ним — любовь,

Уйдет по саду по тропинке узкой…

В окне сентябрь шумит листвою вновь.

Мы пили чай вдвоем, с бедой вприкуску.

Я голову упрячу под крыло,

Не странно ли, как холодно и строго

Действительность стучит в мое стекло?

А днем топталась робко у порога.

И ночи все бессонницей полны —

Едва сомкнешь ресницы утомленно,

Как проступает правда через сны,

Подобно желтизне в листве зеленой.

Шумит листва, и дождь шумит с утра,

Пусть смоет все воспоминанья сразу

Для снов реальность чересчур остра,

Как для стекла — касание алмаза. [2]

Повторив последнюю строку, он швырнул бокал в угол, так что тот разлетелся вдребезги, и красная жидкость брызнула на пол. Глаза его стали влажными, и он прикрыл их крыльями.

— Я не знаю, откуда берется эта вода, — сказал он, — но она соленая, словно морская волна. Завтра я исполню эту песню в ресторане, и мне должны хорошо за нее заплатить. Она наверняка станет шлягером, и люди будут под нее танцевать, тесно прижимаясь друг к другу и ощущая горячее дыхание партнера на своей щеке.

Эмиль сидел, низко склонив голову и глядя в пол. Он не знал, чем утешить друга.

Тот, кто хотя бы однажды видел плачущую птицу, не забудет этого никогда.

Эльза

Уроки чтения и рассказы о прошлом закончились, но дружба пеликана с Эмилем продолжалась. Вскоре Эмиль познакомился с пианистом Унтамолой, у которого действительно руки были в бородавках. Пианист часто заглядывал в гости к пеликану, особенно если ни у того, ни у другого не было в тот день выступлений. Обычно Унтамола говорил мало, а только слушал рассказы пеликана, улыбался и курил с довольным видом. Если он знал заранее, что в гостях будет Эмиль, то обязательно приносил с собой какое-нибудь угощение. Чаще всего это были лакричные конфеты, которые Эмиль вообще-то не очень любил, но отказать Унтамоле не мог, а потому целый вечер мужественно их жевал.