Ладья Харона - Паскаль Киньяр Страница 17
Ладья Харона - Паскаль Киньяр читать онлайн бесплатно
Увы, большинство людей склонно придерживаться стандартов, свойственных общему виду, принятых в человеческом обществе.
Эволюция не-стандартная, не-воспроизводящаяся, стоящая за пределами семейного круга и коллектива, — явление крайне редкое.
Ибо не-героическая не-дисциплинированность — дело трудное.
Это называется secessio plebes [59].
История возникновения свободного или хотя бы обособленного индивида в рамках национального сообщества относится к авантюрной хронике. Шницлер [60]написал прекрасную автобиографическую книгу с названием, которое весьма любопытно звучит по-французски: «Vienne au crépuscule» (Вена в сумерках). Оригинальное название — «Der Weg ins Freie» [61](а именно так Шницлер озаглавил свою книгу в 1905 году) — было весьма далеко от той ночи, которой предстояло наступить еще очень нескоро. Французский вариант этого названия книги Шницле-ра не только анахроничен. Он обманчив. В нем скрыта радость вновь обретенного одиночества. Сюжет этой книги странен, ограничен, преисполнен тоскливого страха. Женщина хочет иметь ребенка от законного мужа. На протяжении всего романа мужчина, любящий свою жену, избегает ее. Он отказывается понимать любовь как обладание женщиной с целью продолжения рода во имя социума. Шницлер, раздираемый противоречиями, кончает жизнь, как он сам пишет, «одиноким, слегка гордящимся своим одиночеством и слегка обеспокоенным этой гордостью».
* * *
Эпикур писал: «Мудрец не станет заботиться о своей будущей могиле, почитать богов, заниматься политикой, опьянять себя вином, зависеть от других, жениться, производить на свет детей; природа станет предметом его созерцания, сексуальное наслаждение станет его концом, как стало источником его дней».
Менефрон [62]
Менефрон никогда не видел себя в гладком зеркале воды. Никогда не видел себя в полированном медном зеркале. Всю жизнь не знал он своего лица.
Свобода начинается с отсутствия лица.
Собаки и кошки
Собаки подчиняются вожаку. Это так называемые «стайные» животные, сторонники интеграции, любители поощрения, почитатели лидера. Привязанность, которую собаки питают к своему хозяину, настолько фанатична, что стала просто легендарной. Подобная преданность всегда удивляла человечество. И вправду, все рассказы и притчи, о ней повествующие, относятся ли они к волкам или к волкам, ставшим собаками, поис-тине чудесны.
Лично я всегда любил кошек. Для них отношения, построенные на подчинении вожаку, не существуют. Зависимость — их враг. У них есть лишь один кумир — территория. И лишь одна ценность — свобода. Их жизнь состоит из вылизываний и ласк, из еды и охоты, из игры в охоту и грез об охоте, и просто грез и опять-таки грез, — этого им вполне достаточно.
Внезапно кошка поднимает голову и нюхает прохладный воздух, обтекающий, как вода, ее крошечный носик.
Печальная сторона свободы
Этьен де Ла Боэси [63]писал: «Даже звери — и те кричат: „Да здравствует Свобода!“ Многие из них погибают, если их посадить в клетку». Невий [64]называет Бахуса «Liber id est pro libertas» [65]. Для граждан Соединенных Штатов Америки свобода — это статуя в центре бухты, которая символизирует торговый обмен, служит таможней, отпугивает чужаков. Вполне возможно, что в мире уже не осталось стран, где можно не почитать богов, курить в ожидании поезда, пить вино на террасе уличного кафе, ходить по городу без документов и говорить все, что вздумается, в любом месте.
«No one!» — так отвечали канадцы после Второй мировой войны тем, кто просил убежища в их стране. Ни одного! Никого!
«Ни одного свободного человека!» — вот лозунг современного общества.
Охотиться на зверей, ловить рыбу, пить воду из ручья, загорать на солнышке, бродить по берегам реки или по морским пляжам теперь уже невозможно без денег, и ситуация эта ухудшалась прямо на глазах на протяжении моей жизни.
Поистине, свобода чревата многими печалями, о которых нельзя умалчивать.
Это печаль прощания с тем, что дотоле держало вас в плену. Печаль, подобная вдовству. Чувство вины, порождаемое свободой, никогда не угасает окончательно. Даже если у вас есть тысячи причин, чтобы расстаться с родными, вы все-таки остаетесь одним из них.
Какова же программа? Оставаться в живых, сохранять хорошую физическую форму, быть полубодрствующим и полудремотным, полувозбужденным и полу-подавленным, полузверем и получеловеком, полусобой и полуникем.
Нужно брать пример с кошек: посмотрите, как осторожно пробираются они на своих мягких лапках по карнизам. Как выгибают спину и сжимаются в комок перед прыжком на крышу соседнего дома. Полухрабрые, полубоязливые зверьки. Эта осторожность и есть основа всей политики на свете.
* * *
Эпиктет написал: «Страх перед чучелами заставляет оленей бежать прочь, к сетям, где они и гибнут». Эпиктет, бывший рабом, более того, рабом раба, был мыслителем, который дал наибольшее количество определений свободы:
Свободен тот, кого нельзя принудить.
Свободен тот, у кого руки не связаны.
Свободен тот, кто не знает ни голода, ни вожделения.
Свободен человек, не являющийся рабом (как свободно неприрученное животное).
Свободен тот, кто выходит в дверь, оставленную открытой (как свободен тот, кто кончает жизнь самоубийством).
Свободен тот, кто ни у кого не испрашивает дозволения.
Свободен тот, кто не обращается ни в какую инстанцию.
Всякий человек есть цитадель, полная тиранов, коих нужно заставить плясать под свою дудку.
Каждый день говори, упражняя и укрепляя свое тело перед тем, как предоставить его массажисту, упражняя свою душу мышлением перед тем, как предоставить ее сонным грезам: «Не философ в ученичестве, но раб на пути к освобождению!»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии