Маленький незнакомец - Сара Уотерс Страница 17

Вскоре воскресные сеансы электротерапии с последующим чаепитием в обществе миссис Айрес и Каролины вошли в мой распорядок. Кроме того, теперь я часто проезжал через имение, сокращая путь от одного пациента к другому. Визитов к Айресам я с нетерпением ждал, ибо они были ярким контрастом к моему будничному существованию. Закрыв за собой парковые ворота, я ехал по заросшей аллее, и всякий раз меня охватывало легкое приятное возбуждение. Когда передо мной возникал растрескавшийся краснокирпичный дом, мне казалось, что повседневная жизнь отступает и я проскальзываю в некое странное редкостное царство.

Со временем я проникся приязнью и к самим Айресам. Чаще всего я виделся с Каролиной. Почти каждый день она гуляла в парке, и я нередко видел ее приметно рослую широкозадую фигуру, рядом с которой сквозь высокую траву продирался пес. Иногда я притормаживал, опускал стекло, и мы болтали, как в тот раз на дороге. Казалось, она вечно при деле, вечно несет какую-нибудь сумку, корзину с ягодами-грибами или хворост на растопку. Она вполне могла сойти за фермерскую дочь. Теперь я все больше сочувствовал тому, что в жизни Каролины и ее брата так много забот и так мало радости. Однажды сосед, сына которого я выходил от скверного коклюша, презентовал мне пару банок меда со своей пасеки. Памятуя мечты Каролины о меде, высказанные в нашу первую встречу, одну я отдал ей. Пустячный подарок ее изумил и привел в восторг.

— Ой, ну зачем вы! Мам, смотри! — Она подняла банку, показывая, как светится на солнце мед.

— Берите, берите, много ли надо старому холостяку.

— Вы чрезмерно добры к нам, доктор Фарадей, — мягко, но чуть ли не с укоризной проговорила миссис Айрес.

Вообще-то эти маленькие любезности были сущей мелочью, но семейство, жившее столь обособленно и непрочно, чрезвычайно остро воспринимало любые тычки фортуны, благодушные или злобные. Вот пример: в середине сентября, почти через месяц после начала сеансов, долгое лето наконец-то закончилось; пасмурный день, неоднократно разродившийся ливнями, сбил жару и на ферме оживил колодец. Впервые за долгое время дойка прошла гладко; Род так лучился радостью, что за него было слегка неловко. После этого он весь просветлел, меньше торчал за бумагами, стал поговаривать о переустройстве фермы и нанял двух батраков для работы в поле. С переменой погоды заросшие лужайки вновь буйно зазеленели, и тогда разнорабочему Барретту велели пройтись по ним косой. Похорошевшие газоны стали похожи на только что постриженных овечек, придав усадьбе несуразно нарядный облик, яркостью превосходивший даже тот, что тридцать лет назад запечатлела моя детская память.

Тем временем чета Бейкер-Хайд полностью обустроилась в соседствующем поместье Стэндиш и стала чаще появляться на людях. В один из своих редких выездов в лемингтонские магазины миссис Айрес познакомилась с Дианой Бейкер-Хайд, не обманувшей ожиданий в плане очаровательности, и под впечатлением встречи стала подумывать о «маленьком приеме» в честь новых соседей.

Кажется, это было в конце сентября. За чаепитием после очередного сеанса миссис Айрес сообщила мне о своих планах. Мысль о чужаках в Хандредс-Холле меня слегка покоробила, что, видимо, отразилось на моем лице.

— Знаете, раньше мы устраивали приемы два-три раза в год, — сказала миссис Айрес. — Даже в войну я умудрялась регулярно сочинять званые ужины для расквартированных у нас офицеров. Правда, тогда у нас было достаточно баллов. [7]Сейчас-то ужин нам не осилить. Однако у нас имеется Бетти. Когда есть служанка, все выглядит иначе; надеюсь, она справится с графином. Я предполагаю маленький фуршет человек на десять, не больше. Можно позвать Десмондов, Росситеров…

— Разумеется, вы тоже приглашены, доктор Фарадей, — вставила Каролина.

— Да-да, — поддержала миссис Айрес. — Непременно приходите.

Сказано это было тепло, но с крохотной заминкой, на которую я не мог сетовать, ибо, несмотря на регулярные визиты, вряд ли считался другом дома. Сделав приглашение, миссис Айрес отважно довела дело до конца. Я был свободен лишь воскресными вечерами, которые обычно проводил у Грэмов. Воскресенье вполне годится, сказала миссис Айрес и тотчас достала свой ежедневник, чтобы прикинуть дату.

В тот раз на этом все и закончилось; в мой следующий визит о приеме речь не заходила, и я подумал, что идея себя изжила. Однако пару дней спустя в парке я встретил Каролину, которая без особого энтузиазма сообщила, что после оживленной переписки между ее матерью и Дианой Бейкер-Хайд датой приема установлено воскресенье через две недели.

— Похоже, вы не очень-то рады, — сказал я.

Каролина подняла воротник жакета, стянув его у подбородка.

— Просто смиряюсь с неизбежным, — вздохнула она. — Знаете, многим кажется, что мама витает в облаках, однако, если ей что приспичит, отговаривать бесполезно. Род сказал, что дом в его нынешнем состоянии годится для приемов, как одноногая Сара Бернар на роль Джульетты. И он прав. Наверное, я засяду в малой гостиной и проведу вечер в обществе Плута и радиоприемника. Мне это милее, чем расшаркиваться перед малознакомыми людьми, которые могут не очень-то понравиться.

Мне показалось, Каролина смущена и не вполне искренна; несмотря на ее ворчание, было ясно, что до определенной степени она взбудоражена этим приемом. Следующие две недели Каролина самозабвенно вылизывала особняк — накрутив чалму, вместе с Бетти и миссис Бэйзли на карачках драила полы. Приходя в дом, я видел выбитые ковры, картины на прежде голых стенах и мебель, которую достали из чулана.

— Можно подумать, его величество нагрянет! — пожаловалась миссис Бэйзли, когда однажды я спустился в кухню приготовить соляной раствор для сеанса. Она вышла на работу в неурочный день. — Из-за чего суматоха-то? Вон, девчонка все руки себе стерла. Покажи, Бетти.