Почему мама часто матерится - Джилл Симс Страница 17

– Но мне плохо, – застонал Саймон. – Как я с ними справлюсь? Сама скажи им, чтобы они тихо играли внизу.

– ТАК! Кто-то должен за ними приглядывать, потому что, как только я сниму трубку, у них сорвет крышу, и они начнут беситься, носиться по дому, орать, визжать и мешать. Забыл, что ли, как пару лет назад я пыталась пройти собеседование по телефону? Так потом нам пришлось ехать в травмпункт, потому что Питер запихнул себе в нос горошинку.

– Что, правда что ли? – Саймон забыл, то есть даже и не знал.

Я вздохнула.

– Конечно же ты ничего не помнишь. Тебя же там не было. Ты у нас был в очередной командировке, а я сама справлялась со всем, в который раз, вот поэтому сегодня я прошу тебя, хотя бы раз сделай одолжение, помоги мне с детьми, придержи их внизу, пока я говорю по телефону.

– Просто довожу до твоего сведения, что я плохо себя чувствую, – вновь затянул свою волынку Саймон. – И все равно ты заставляешь меня смотреть за детьми. Вот моя мама никогда бы так не сделала, она даже подумать не могла, чтобы заставлять отца смотреть за детьми.

– А при чем тут твои родители? – взъелась я. – Ты не твой отец, а я не твоя мать, и на дворе двадцать первый век, так что опомнись, пока не поздно, и ПОСМОТРИ ЗА ДЕТЬМИ, потому что мне надо подготовиться к собеседованию.

– А что с ужином? – не отставал от меня Саймон. – Мне что, надо будет и ужин готовить?

– Когда я закончу разговор, то приготовлю тебе ужин, – бросила я через плечо. – Просто займи детей пока чем-нибудь, чтобы они вели себя ТИХО!

Разговор по телефону начался неплохо. Макс, очень важная шишка, оказался американцем из Америки и потому звучал по-американски бодро, позитивно и вежливо. Эд, как и на первом собеседовании, большей частью отмалчивался, и только его шумное сопение в трубке нарушало нашу с Максом болтовню. Где-то спустя минут двадцать после начала собеседования я услышала, как с первого этажа донесся какой-то скрежет. Я напряглась. Потом с лестницы донеслись звуки громыхающих шагов, я вся сжалась, внутри меня закипала злость. Потом в дверь спальни начали колотить и орать.

– Эллен, у вас там все нормально? – любезно поинтересовался Макс. – У вас там какой-то странный шум слышно.

– Да, точно, – беспомощно поддакнула я. – Похоже, что помехи на спаренной телефонной линии.

– Спаренной линии? – в замешательстве переспросил Макс. – А Вы разве не по мобильному говорите? Мне кажется, в мобильной связи не бывает спаренных линий. Спаренные телефоны, такие еще существуют?

– В Британии еще существуют, – продолжала я дальше сочинять по мере того, как визг за дверью усиливался, и я благодарила бога в тот момент, что дверь в спальню закрывается на ключ изнутри и мои обормоты не могут сюда ворваться. – У нас все еще это в ходу, потому что сети еще старые, кабель проложен… со времен войны… ну Вы знаете.

Эд на своем конце так засопел, что это можно было принять и за фырчание от отвращения, и за храп, как если бы он глубоко заснул, потому что в последние пятнадцать минут нашего разговора его не было слышно.

Макс, помолчав, добавил:

– Со времен войны? Хмм, окей, а я и не знал, это интересно.

Я пыталась еще как-то сохранить лицо и говорить спокойно, как профессионал, в оставшееся время, но, боюсь, впечатление было испорчено моей безумной репликой про войну. Всем же известно, что Про Войну Не Говорят. Я же знаю почти наизусть каждый эпизод из сериала «Отель Фолти-Тауэрс», так какого же хера меня понесло лепить эту ерунду про войну вместо того, чтобы просто извиниться и объяснить, что это мои детишки, чертенята, расшалились?

Я как фурия спустилась на первый этаж и наткнулась на Саймона, выходящего с довольной рожей из туалета.

– Ты чем это нахрен там занимался? – набросилась я на него. – Просила же, как человека, посидеть с детьми, чтобы они не шумели. И все. Где ты был?

– Мне надо было в туалет, – невозмутимо ответил Саймон. – Я же тебе ГОВОРИЛ, что мне плохо. Я сам не свой. Обычно я в туалете все делаю с утра, как часы, – а тут эта Эбола, и у меня живот крутит целый день.

– Потерпеть пять минут не мог? У меня там важный звонок, возможно, самый важный в моей жизни, я не могу бросить трубку посреди разговора, а тут за дверью дети бьются насмерть, игрушку поделить не могут, Джейн визжит как резаная, Питер орет как медведь, а все из-за какой-то херни? Ты блин не мог потерпеть со своим туалетом пять сука минут?

– Нет, если у тебя понос, какие пять минут? – возразил Саймон. – А что там с ужином?

– Да пошел ты в жопу! – в сердцах сказала я.

Четверг, 22 сентября

В общем, пришлось мне пойти на ежегодное общее собрание родительского комитета школы. Я потащила туда и Сэма, потому что если мне суждено пойти на дно, то я прихвачу с собой как можно больше народу. Он усиленно отбивался, аргументируя это тем, что это была моя вина и мне надо было вести себя умнее и не подпадать под давление Идеальной Мамочки Идеальной Люси Аткинсон, а также ее подпевалы Фионы Монтегю, хотя всем известно, что им сопротивляться бесполезно, особенно когда они вооружены списками и ручками. Он пытался улизнуть от участия под предлогом того, что, будучи отцом-одиночкой, он не может позволить себе нанять бебиситтера на вечер. Я была готова к такому аргументу и сказала ему, что Саймон посидит не только со своими драгоценными детками, но и с его чадами тоже, на что Сэму было крыть нечем и потому нехотя, скрепя сердце ему пришлось сопровождать меня и Кэти на общешкольное собрание в актовом зале, где витал кислый запах квашеной капусты и прогорклого жира, этих вечных спутников школьных обедов, там мы обнаружили грандиозное собрание из одиннадцати человек под предводительством Люсиной мамы и Фионы Монтегю, и это приблизительно из семисот родителей, чьи дети посещают нашу школу. Тут я пожалела, что раньше не приходила, я то думала, что тут сборище энтузиастов волонтеров, вооруженных до зубов цветным картоном, клеем и степлерами и которым только дай что-нибудь организовать и устроить. Никогда бы не подумала, что здесь собирается горстка родителей, посему мне стала отчасти понятна напористость, с которой Люсина мама и Фиона пытались каждый год завербовать новых членов в родительский комитет.

Собрание началось с организационного момента, когда мама Люси Аткинсон добровольно сложила с себя полномочия председателя комитета и выступила с предложением, чтобы кто-нибудь другой вызвался занять это место. Ее слова были встречены гробовым молчанием.

Кара Картрайт, сидевшая сбоку от меня, шепнула: «Не обращайте внимания. Она каждый год так делает, и никто не посмел еще сменить ее на этом посту. Это она для проформы так делает».

Однако Люсина мама не унималась.

– Ну, давайте же! Наверняка есть кто-то, кто хочет стать председателем. Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ВЫПОЛНЯТЬ ЭТУ ОБЯЗАННОСТЬ. Если никто сейчас не согласится, то все, не будет больше комитета. Не будет ни вечеринки на Хэллоуин, ни рождественского базара, ни летней ярмарки, И У НАС НЕ БУДЕТ ДЕНЕГ НА ШКОЛЬНЫЕ ЭКСКУРСИИ, НА КЛАССНЫЕ ДОСКИ, НИ НА ЧТО НЕ БУДЕТ ДЕНЕГ! Моя дочка заканчивает начальную школу в этом году, и я хочу побыть с ней хотя бы на одном школьном мероприятии. С НЕЙ побыть, а не откупаться от нее деньгами, чтобы она пошла поиграла сама, пока я по уши занята организацией и проведением очередного мероприятия. Неужели я не заслужила?