Война. Истерли Холл - Маргарет Грэм Страница 17

Тем же днем

Когда он вошел в лагерь, наблюдая, как в сумерках снуют тени – из палатки в палатку, из казармы в уборную, оттуда в казарму, – Джека встретил Оберон и подхватил его за руку, уводя к подветренной стене казармы, подальше от посторонних ушей.

– Мы выдвигаемся завтра, в 6 утра, уходим из глубокого тыла. Все, что я знаю, что мы направляемся на участок, находящийся здесь, – он прислонил карту к стене казармы, осветив ее фонариком, и прочертил маршрут, по которому они должны были пойти.

– Мы дойдем вот досюда, – он ткнул пальцем в развязку. Правый край карты завернулся. Джек закрепил его, внимательно наблюдая, как Оберон прочерчивает путь к их пункту назначения. – Мы придем сюда и будем ждать дальнейших указаний. – Он снова показал на место. – Больше я ничего не знаю, кроме того, что Индийцы ^[6] тоже в пути. Собери своих людей и пусть они будут готовы, но мне тебе это объяснять не надо. И держи рот на замке, хотя почему все должны подумать, что за этими странными передвижениями ничего не стоит, я не понимаю. Немцы все равно вышлют свои разведывательные самолеты и все отследят.

Оберон выключил фонарик, вырвал карту из-под руки Джека, сложил ее и положил в карман.

– Может, будет ближний бой, а может, мы снова будем просто тухнуть в траншеях и сгнаивать ноги. Но будь готов ко всему. Но, опять же, тебе это объяснять не надо. Я распорядился, чтобы людям выдали пиво. Его будут раздавать в хлеву, в восемь часов. Следи за бандой из Ли Энд, одну пинту на каждого плюс поощрение. Кажется, они предпочитают его рому.

Оберон достал свой портсигар и протянул его Джеку, тот взял одну сигарету. Они как-никак были лучше самокруток.

– Вольно, Джек. Время подымить.

Они облокотились на стену казармы. Джек поджег спичку, прикурил обоим и со щелчком выбросил ее. Скоро они будут на фронте и им уже будет не до того, чтобы думать, не слишком ли много спичек они подожгли. Надо будет не забыть напомнить парням. Слава Господу, что он дошел до «Ле Пти Ша», слава Господу за все то, что сегодня произошло.

Он взглянул на небо. Вечерняя заря потухла и на небе появились звезды. Оберон спросил:

– Ты передал пирог?

Джек кивнул, затянувшись сигаретой, выдохнув и наблюдая, как поднимается дым в морозном воздухе.

– Да, я это сделал, Оберон.

Это был Млечный Путь? Да уж, он всегда плохо разбирался в звездах.

Он спросил:

– Что, делали на меня ставки?

– Я победил. – Они оба засмеялись, и Оберон добавил: – Вот почему сегодня пиво. Первое, что завтра появится, – это ром.

Джек посмотрел на него:

– Ведь начальники и не могут делать ничего другого, ведь правда?

– Да, и очень жаль! Я бы предпочел сходить в «Ле Пти Ша» сам, если бы моя Дивно Милая Красавица была свободна, но, как говорится, лучше катить бочку, купленную, между прочим, в Рожи, другом погребке, чтобы не побеспокоить ваше уединение. У меня даже не было времени выпить самому.

– Сердце кровью обливается. – Джек снова затянулся.

– Я надеюсь, что на самом деле нет, Джек. Я надеюсь, что все прошло так, как… – Оберон затих, когда Джек выпрямился и отошел от стены. – Извини, не мое дело, – поспешно сказал Оберон, хотя продолжил стоять в той же позе.

Джек сказал:

– Давным-давно кто-то назвал этих трех женщин, Эви, Веронику и Грейс, устрашающим батальоном. Уже не помню, кто это был, но я склонен с этим согласиться. Вероника писала тебе об этом, и ты знал, что там пирог, но предпочел не говорить мне? Что же, Оберон, ты можешь приступать к письму и сообщить в нем «батальону», что мы встретились и поняли друг друга и что все вопросы были разрешены. Пока этого достаточно? – Он расслабился и снова прислонился к стене, взглянув обратно на звезды. Ну да, он был уверен, что это Млечный Путь.

Оберон ответил:

– Я искренне надеюсь, что вы оба нашли в себе силы сказать то, что необходимо было сказать, и что ты знаешь, что о тебе очень сильно переживают, – а я полагаю, что это так, судя по тому, что пишет Вероника по этому вопросу.

Джек собрался прервать его, но Оберон продолжил:

– Нет, Джек, дай мне сказать, и я сейчас не подчиняюсь их приказу, просто завтра мы пойдем в пекло, и я чувствую, что должен. Тебе нужно знать то, что я уже знаю – что Грейс Мэнтон любит тебя и что любовь бесценна. Храни ее в сердце. Это все, что имеет значение, по большому счету, слышишь? Кто знает, может, случится что-то, что позволит всему разрешиться без причинения боли тем или другим. Это такой чертовски странный мир, особенно сейчас.

Оберон остановился.

– Ты думаешь, любовь найдет дорогу?

В его голосе слышалась просьба, и он втоптал сигарету в землю так, будто это был немец.

– Ох, забудь все эти бредни, мне теперь и так неловко, да и тебе тоже, так что я пойду получать приказы, а ты должен пойти к своим людям. Ты нужен им. Проговори с ними снова все важное, включая кастеты, которые, я уверен, они носят с собой. Скажи им не забыть еще кусачки и ножи.

Джек наблюдал, как его капитан, скользя и спотыкаясь в грязи, шел в сторону палатки полковника Таунсенда. Он усмехнулся. Каждый день Роджер трудился в поте лица, чтобы эти ботинки всегда сверкали, а он сам всегда был подальше от военных тренировок. Удачливый подонок, а ведь даже червь не заслуживает этого меньше. Его сигарета была доведена до состояния жалкого огрызка, он выкинул ее, и она сделала дугу в воздухе – так он не сможет делать уже через несколько дней. Джек смотрел, как Оберон отдал честь солдату, охранявшему палатку полковника Таунсенда, поднял полотно палатки на входе и нырнул туда, и в этот момент его переполняло чувство умиротворения.

– Понимаешь, Тимми?

Он еще раз посмотрел на Млечный Путь, кивнул и пошел своим путем, к палаткам, где обитала банда из Ли Энд. Только одну пинту, да? Досточтимому Капитану Оберону Брамптону следовало бы лучше понимать свою часть.