Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл Страница 16

В «Карлайле» я никогда не останавливался, и меня приятно поразила красота этого огромного здания, которое возвышалось над Центральным парком в гордом одиночестве. Простой, но узнаваемый дизайн в стиле ар-деко запоминался с первого взгляда. Особенно впечатляла восьмиугольная черепичная крыша, которую венчал своеобразный золотистый «наперсток». Когда мы подъехали ближе, я вдруг подумал о том, что в моем детстве самыми высокими зданиями в городе были элеваторы высотой в четыре-пять этажей. Отель уходил вверх на целые сорок – сколько же зерна можно было бы здесь уместить!

Агенты из нью-йоркского офиса уже оцепили территорию, а встречал нас главный менеджер отеля, г-н Сэмюэл Льюис. Он сообщил, что лично проводит миссис Кеннеди до дверей ее апартаментов на тридцать четвертом этаже, и почтительно склонил голову:

– Рад снова видеть вас, миссис Кеннеди.

– Спасибо, мистер Льюис, – улыбнулась первая леди. – Я как будто вернулась домой.

– Мы все надеемся, что это место станет для вас домом. Как и для вас, принцесса Радзивилл ^[3], – добавил он, заметив, как из машины вышла Ли.

Оформление холла этого отеля могло дать фору многим роскошным особнякам. На полу из белого мрамора черной плиткой был выложен своеобразный «ковер», обрамленный бело-золотой каймой. На всех горизонтальных поверхностях стояли простые, но изящные композиции из живых цветов в любимом стиле миссис Кеннеди. Когда мы вошли, целый строй работников отеля, одетых в одинаковую униформу, уже ждал возможности выполнить любую просьбу первой леди; каждый из них вежливо кивал и произносил приветственные слова.

Мы сразу же отправились на тридцать четвертый этаж. Еще до нашего прибытия апартаменты осмотрели местные агенты; один из них стоял у дверей лифта, чтобы проводить нас внутрь. Апартаменты занимали тридцать четвертый и тридцать пятый этажи целиком, и это было воистину впечатляющее зрелище. Конечно, я бывал в президентских номерах самых разных отелей по всему миру, в том числе и в Нью-Йорке, но размах и великолепие этой резиденции просто ошеломляли. С двух террас открывался прекрасный вид на Центральный парк, Манхэттен и Нью-Джерси. На нижнем этаже располагались гостиная, кухня, столовая и кабинет, наверху же были две спальни – каждая с отдельным санузлом – и застекленный солярий. Работники отеля отлично потрудились над оформлением апартаментов: картины Писарро, Мурильо и Дега на стенах в сочетании с французской мебелью восемнадцатого века смотрелись просто прекрасно.

Оставив дам обустраиваться на новом месте, мы с Джеффрисом спустились в наш общий номер этажом ниже. Конечно, этой комнате было далеко до апартаментов семьи Кеннеди, но в нашем распоряжении были все услуги отеля. Двенадцать долларов суточных в день никак не покрыли бы полную стоимость номера, но администрация пошла нам навстречу, сделав большую скидку. Тем не менее нам все еще требовалось оплачивать питание, стирку и химчистку. Заказывать еду в «Карлайле» нам было совсем не по карману, так что мы нашли забегаловку неподалеку от отеля, где могли подзаправиться всего за пару баксов.

Миссис Кеннеди без устали носилась по антикварным магазинам в поисках новых вещиц для Белого дома, и по городу очень быстро расползлись слухи о приезде первой леди. На улицах за ней следовала толпа. Зайти в магазин вместе с Джеки и Ли считалось особой честью, и из-за этого нередко возникала давка на входе. Первая леди вежливо улыбалась почитателям, но я чувствовал, насколько она в действительности ненавидела столь назойливое внимание, которое лишь отвлекало ее от важных дел.

На второй день пребывания в Нью-Йорке Джеффрис проинформировал меня об изменениях в расписании миссис Кеннеди: еще несколько магазинов должны привезти новые весенние наряды от Олега Кассини, вечером – поход на балет в театр на Пятьдесят пятой стрит. Настал тот час, которого я так боялся при назначении в группу первой леди: пришло время показов мод и балета.

Стоит ли говорить, что я никогда раньше не ходил на балет и понятия не имел, чего ожидать. Спутником первой леди в театре стал посол США в ООН Эдли Стивенсон, и каким-то образом об этом культпоходе пронюхали журналисты, а от них о присутствии в театре самой Джеки узнала и публика. Под конец спектакля у главного входа театра собралась огромная толпа, так что нам с Джеффрисом пришлось выводить миссис Кеннеди через черный ход на Пятьдесят шестой. Я оглядывался по сторонам и держался рядом с ней, пока мы шли к машине. Представление явно очень понравилось первой леди и подняло ей настроение.

– Мистер Хилл, что вы скажете? Прекрасный спектакль, правда?

Я замешкался на секунду, прежде чем ответить. Мне не с чем было сравнивать, но все оказалось определенно не так ужасно, как я себе это представлял.

– Мне очень понравилась музыка, а танцоры удивительно ловко двигаются.

– О, мистер Хилл, – засмеялась она в ответ. Эта женщина всегда видела меня насквозь.

Остаток недели прошел в попытках дать миссис Кеннеди возможность передвигаться по Нью-Йорку так свободно, как это было возможно, не афишируя ее появление в городе. Ей очень нравился город, она знала и любила его, и мне хотелось помочь ей наслаждаться поездкой именно так, как хотелось ей самой, оставив заботы о секретности и безопасности специально обученным людям. Лично для меня проживание в «Карлайле» стало одним из самых запоминающихся моментов поездки. Было очевидно, почему президент выбрал именно этот отель: отлично вышколенный персонал моментально исполнял любую просьбу на высочайшем уровне.

В то время я даже представить не мог, что через три года вновь окажусь здесь, но уже в состоянии всепоглощающей депрессии, которая сотрет все светлые воспоминания о работе с семьей Кеннеди.

Пресса быстро узнала о том, что первая леди проводит не так уж много времени в Белом доме, а тот факт, что она использовала правительственный вертолет для поездок в Миддлбург и обратно в одиночестве, без президента, и вовсе поднял целый шквал критики. Чтобы пресечь неприятные слухи, мы решили передать в распоряжение миссис Кеннеди лимузин фирмы «Крайслер», которым ранее пользовалась миссис Эйзенхауэр. Из числа персонала гаража Белого дома были выбраны двое сержантов и назначены водителями первой леди. Во время этих поездок я сидел на переднем пассажирском сиденье, откуда было хорошо видно окрестности. В случае опасности я мог легко закрыть миссис Кеннеди собой.

Однажды мы ехали в Миддлбург на выходные именно таким составом: водитель, я на переднем сиденье и миссис Кеннеди сзади. В то время меня редко можно было увидеть без сигареты в руке, и во время поездок я, как правило, курил, слегка приоткрыв окно, чтобы дым уносило наружу, а не в лицо пассажирам. Примерно на половине пути, когда поток встречных машин, едущих в Вашингтон, почти иссяк, миссис Кеннеди вдруг наклонилась вперед и шепнула:

– Мистер Хилл, будьте любезны, попросите водителя съехать на обочину.