Оборот времен - Иван Курносов Страница 16

Кто-то в зале даже захлопал. Док немного подождал и сказал:

– Поэтому о людях и их поступках следует судить и оценивать их с учетом их времени. Один и тот же поступок в разные времена может означать подвиг или же преступление.

По реакции зала Альберт понял, что аудитории притча понравилась. А Виктор, сидевший на первом ряду у сцены, подумал, что раньше от него эту притчу не слышал. Видимо, готовился к лекции.

– А все из-за того, что мы хотим иметь все большее и больше, – начала свою речь дама в очках и в летах, похожая на учительницу. – Нужда ли двигает нами? За советские годы человеку не давали свободы, но голодных не было, не давали изысканной одежды, но одели. Ему захотелось большего. Горе тому, кто позарился на чужое богатство, как говорится в Библии. Мы захотели жить так же, как те немногие за рубежом. Именно немногие, а мы хотели так жить все.

Док терпеливо ждал вопроса.

– А как мы нерационально расходовали? Разве где-нибудь столько ели хлеба, мяса, как у нас? Это не голод двигал нами – это ненасытность, которая действительно породила настоящий голод от непомерности желаний…

Ему понравилась мысль, что все-таки мы сами в чем-то ответственны, а не только они и власть. Он сам хорошо помнил то время и всегда удивлялся, когда тучные, трудно найти более верного слова, еле передвигавшие от постоянной отдышки ноги люди чаще всего кричали: «Мы голодные, нам нечего есть». И когда они видели хлеб, то брали по несколько батонов, конфеты – килограммами, зефир – большими коробками. Когда самой популярной мерой веса стала «упаковка». Что это? Это не голод. Это то, что приводит к голоду. Никакая промышленность не выдержит такого. Ведь эти люди – опухоль, которые поедает оставшиеся здоровые части организма. Они уже с трудом могли передвигаться, не только работать.

Не услышав вопроса, Док начал говорить:

– Видимо, общество для того, чтобы двигаться дальше, должно очиститься, должно сбрасывать с себя грязь, иногда соскабливать вместе с кожей, заставляя людей шевелиться и беречь то, что уже имеем. Я бы сказал так. Да, социализм одел и накормил людей, дал им уверенность в будущем. Этих целей он достиг, построил развитое социалистическое общество. Именно развитое. А дальше идет застой и упадок. Здесь все правильно. Общество, чтобы спастись от раковой болезни, должно сбросить с себя весь нажитый балласт. Заставить всех почувствовать страх и неуверенность. Это оборотная сторона. Это накопилось. Пришло время для перемен. От чего и к чему? Вот вопрос. От того, что имеем, к тому, что хотим иметь. А сохранится ли при этом то, что имеем? Нет. Перемены требуют своей платы.

Док повернулся в сторону организатора собрания. Тот извинительно произнес:

– В нашем государственном институте мало получают, поэтому народ с тоской вспоминает старые добрые времена.

– А почему того, что у нас было раньше много и дешево, сейчас нет, а если есть, то дорого? – крикнул кто-то с места.

– Я же сказал – нет. В жизни всегда надо выбирать, делать выбор между тем, что нам дорого, и тем, что нам нужно. Мы выбрали этот путь.

– Но мы не знали! Нам говорили, что завтра дадут то, что мы хотим, – выкрикнул с места мужчина из первого ряда.

– Но говорили ли вам, что старое вы тоже сохраните?

В запальчивости из задних рядов привстал мужчина в очках, с модной узкой бородкой, лет тридцати пяти, в свитере:

– Нам говорили, что будет лучше. На рельсы были готовы лечь, чтобы поверили. Мы поверили, и что – сейчас стало лучше? И кто оказался на рельсах?

Реплики из зала слышались одна за другой. Превращаясь в обычный спор с поиском виновных. Док вынужден был парировать их все сразу. Он все больше и больше распалялся. И уже в его словах появилась жесткость и напористость профессионального пропагандиста:

– Нужно всегда и за все платить. Если вы хотите что-то приобрести, то должны заплатить своим временем, трудом, деньгами, часто и жизнью, наконец.

– Это правда, жизнью. Сегодня в мирной жизни гибнет больше людей, чем раньше на войне. Я как раз и говорю, что вот этого нам не обещали, – считая, что поставил точку в споре, мужчина в очках сел на место под одобрительные выкрики соседей.

– Ты же хотел, чтобы я тебя не обманывал. Надо всегда думать, стоит ли то, что ты хочешь, того, что ты имеешь, – Док в запальчивости перешел на «ты».

– Если я правильно поняла, вы хотите, чтобы мы ничего больше не желали в жизни? – Это была молодая женщина в модной кофточке, претендующая на внимание. Она оглядела участников и продолжила звонким голосом, – это вы говорите богатым, они ничего уже не хотят, они все имеют, – и еще раз оглядев зал, села.

– Не совсем так. На самом деле они хотят еще больше. Это по-своему самые несчастные люди. Я имею в виду тех, у кого есть все необходимое для человека. В молитвах есть призыв из ба вить нас от искушения. Сегодня больше тех, кто готов искушаться, даже к этому стремится. Стойте подальше от пламени, чтобы вас не обожгло. Старайтесь быть от него по дальше.

– Но тогда без света и тепла замерзнешь, – не выдержав, с места выкрикнула та же молодая женщина.

– Что же делать? Каждому свое. Лучше не скажешь. Жаль, что эти слова оказались на воротах, которые ведут в ад. Многие, а может, и все добрые намерения приводят к тому же. Ведь в каждом добре кроется элемент зла. Ты сделал человеку доброе дело, он расслабился, потерял бдительность, подумал, что мир стал добрее, и он уже верит в это, хуже того – ждет, что ему так же, в то же время кто-то сделает доброе дело. Ожидание добра – это и есть зло. Человек становится открытым к другому человеку, к природе. Посмотрите в уголовной хронике и в истории болезней, и вы найдете многое из того, к чему это приводит.

Организатор встречи, пытался уже несколько раз показать Доку на часы. Док резко и неожиданно для всех остановил разгоревшийся спор, бросив в зал: «На сегодня все. Благодарю. До встречи».

На выходе Дока встретил человек в черном длиннополом пальто и шапочке из серой шерсти на голове. Он мягко подошел к нему и тихо сказал: «Вера только от бога. Все от бога». Пока Док раздумывал, что ему сказать, он тихо исчез.

Отчет об этой встрече был размещен на сайте клуба. Текст «Пути перемен» постепенно получал все большую популярность. Дока стали чаще приглашать на встречи. Он продолжал проповедовать идею перемен и стал распознавать своих приверженцев. Это, в основном, были те, кто пережил гибель большой веры и искал новую идею. Как, собственно, и он сам.