Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки - Лора Ватрен Страница 16

Если в конце мая или ноября вы случайно окажетесь на площади Вогезов или в XI округе и увидите, как мимо вас проходит вереница девушек с огромными белыми или коричневыми пакетами, настолько тяжелыми на вид, что создается впечатление, будто в них переносят туши мертвых ослов, не сочтите за труд и дойдите до начала этой вереницы. Ручаемся, вы окажетесь перед входом на распродажу для прессы. Вы получите массу впечатлений, даже больше, чем, если бы вы побывали на черном рынке. Если вам повезет и вы столкнетесь с охранником, не столь рьяно исполняющим свои обязанности (этот вид находится на грани исчезновения), вы, может быть, проникните внутрь помещения и без приглашения. «Когда в 8 часов вечера мы закрываемся, снаружи остается еще много женщин и девушек, которые неизвестно чего ждут до 21 часа, – объясняет нам Дельфина, организовавшая не одну распродажу в Zadig & Voltaire. – Однажды они даже чуть было не устроили демонстрацию. Не менее двенадцати девушек вопили что есть мочи: “Мы хотим войти!” Мне кажется, они даже представляли некоторую угрозу. А еще я вспоминаю об одной женщине с ребенком-инвалидом, которую пропустили без очереди. Некоторые оскорбляли ее последними словами, кричали ей вслед непристойности, это было отвратительно. Привилегиями пользуются только беременные, у них своя очередь (и в кассу тоже)».

А внутри толчея и столпотворение, как на птичьем дворе во время кормления гусынь. Никакой сдержанности, никакого стыда, каждая сама за себя, и все без стеснения обнажаются на глазах у остальных, чтобы померить выбранные вещи. Рядом с ними Девять доблестных воинов^[49] выглядели бы плюшевыми мишками. «Обзывая друг друга, они вырывают друг у друга вещи, оскорбляют нас, – продолжает свой рассказ Дельфина. – Утверждают даже, что кто-то из обслуживающего персонала подвергся нападению со стороны покупательниц. В конце дня чувствуешь себя выжатой как лимон. Хотя с другой стороны, бывают и забавные эпизоды. Однажды у нас закончились кашемировые свитера (знаменитые Elvis и Rock’n’Roll), и когда привезли следующую партию, у нас не было времени разложить их на стендах, мы просто бросали их в толпу. Они кидались на нас как хищные звери, как дикари. Они даже царапали нас, ловя свитера на лету». Кушнер^[50] со своим мешком риса произвел бы меньше впечатления среди голодающих, чем дополнительные поставки товаров.

Распродажи предметов роскоши проходят в той же атмосфере дикости и разнузданности. Матье, который работает на ту же марку готовой одежды, рассказывает, что в последний раз, когда он посетил распродажу Dior, которая проходила в огромном складском помещении возле Порт-де-Версай, люди занимали очередь, протянувшуюся вокруг здания, с 4 часов утра. «Чтобы войти внутрь, мы должны были раздеться, пройти через три металлоискателя, предъявить удостоверение личности. Сегодня все настолько дорого, что, если представляется возможность купить предметы роскоши по бросовым ценам, мы все превращаемся, в лучшем случае, в гарпий. В эти моменты начинаешь осознавать всю грандиозность понятия “роскошь”. Люди лихорадочно скупают все подряд, иногда оставляя здесь месячные зарплаты».

Но иногда так случается, что события подобного рода принимают характер театральных представлений, доставляя их участникам огромную радость и служа подтверждением того, что женская солидарность существует, даже когда находишься на осадном положении. Распродажи для прессы марки Prairies de Paris по духу напоминают веселые ярмарки и вполне соответствуют жизнерадостности ее основательницы Летиции Иванез, которая с улыбкой на губах лично встречает приглашенных из числа друзей и поклонников в своем «салоне», расположенном в пассаже Saint-Bernard. Сюда может зайти даже тот или та, кто не имеет входного билета. Нам жарко в глубине ателье, превращенном в примерочную, но все чувствуют себя непринужденно, постоянно раздается смех, мы гримасничаем, пытаясь влезть в узковатое платье, и клянемся себе с завтрашнего дня сесть на строгую диету, чтобы к следующему разу похудеть на один размер. И мы уходим с чувством удовлетворения от того, что наконец нам удалось совместить приятное с полезным.

Но если на распродаже вам ничего не удалось купить и вы ушли с пустыми руками, будьте готовы к тому, что на какое-то время вы погрузитесь в отчаяние. «Когда впервые я попала на распродажу Isabel Marant, я ушла оттуда, ничего не купив, – призналась Матильда. – Моя подруга, которая провела меня туда по поддельному приглашению, изготовленному на принтере (в то время такое было еще возможно), сочла меня сумасшедшей. Но с тех пор прошло немало времени, и я поняла, что предварительно нужно составить план сражения. Ты входишь, берешь у входа большую корзину, обходишь все полки и прилавки, сбрасывая в нее понравившиеся тебе вещи, даже не думая о том, подойдут они тебе или нет. Кроме того, ты срываешь магниты, потому что с ними корзина будет неподъемной. И только после этого, выбрав укромный уголок, ты приступаешь к примерке и сортировке». Но, разумеется, не ради того, чтобы свести ее содержимое к минимуму.

Портреты модниц

Любое общепринятое утверждение наполовину ложно. И любой словесный портрет, скорее, способствует сокрытию истины, хотя его составление – это большое искушение, и поэтому представляем вашему вниманию несколько литературных набросков парижских цыпочек.

Она живет в III округе и является для своего буржуазно-богемного квартала иконой моды. У нее врожденное чувство стиля, ее собственного стиля. Ей хорошо известны все бутики квартала, и она перемещается по улице Бретань, как рыба в воде. И будучи рыбой, она, скорее, акула, чем рыба-клоун. Она неусыпно следит за всеми модными тенденциями и новинками и, как минимум, раз в неделю посещает АВ 33,^[51] чтобы приобрести что-нибудь из белья марки Fifi Chachini, а также не упустит возможности раз в месяц забежать к Гаспару Юркевичу, ее модному дизайнеру, которому она предана всей душой. Одетая в платье-портфель и сапоги с большими пряжками, в которых она ходит зимой и летом, за продуктами она, разумеется, отправляется на рынок Анфан-Руж. Когда она выходит за периметр своего округа, она обязательно навестит бутики на площади Виктуар и торговые галереи ближайших кварталов. В последнее время она воспылала любовью к своему скутеру цвета морской волны с темно-коричневым сиденьем, к которому приобрела подходящий шлем. Она ездит на нем даже в Perle, чтобы выпить мохито, хотя кафе расположено в двух улицах от ее дома. На нее наводит тоску количество новых магазинов сети Gap^[52] в Париже, а ее самая большая мечта – иметь отдельную комнату в квартире, где бы она могла складывать свою обувь.