Светила - Элеанор Каттон Страница 16

Алистер Лодербек – так звали сего государственного мужа – карьеру делал с головокружительной скоростью, ни на миг не сбавляя темпа. Родился он в Лондоне, выучился на адвоката, в 1851 году переехал в Новую Зеландию, задавшись двумя целями: во-первых, составить состояние, во-вторых, удвоить его. Его устремления хорошо вписывались в политическую жизнь, тем более в политическую жизнь молодой страны. Лодербек пошел в гору – и быстро. В юридических кругах им немало восхищались как человеком, который, сосредоточившись на задаче, не успокоится, пока не доведет дело до конца; за столь превосходный характер он был вознагражден местом в Совете провинции Кентербери; ему предложили выставить свою кандидатуру на пост управляющего Советом; он был избран подавляющим числом голосов. Пять лет спустя после того, как он впервые ступил на берег Новой Зеландии, его многочисленные связи распространились и до стаффордского министерства [8], включая самого премьера. К тому времени, как он впервые постучался в дверь Томаса Балфура, со свежим цветком кауваи [9]в петлице и стоячим воротничком, встопорщенные уголки которого (как подметил Балфур) накрахмалила явно женская рука, никто бы уже не назвал его первопоселенцем. Весь его облик излучал неизменность, и постоянство, и стабильную влиятельность.

В том, что касается внешности и манеры держаться, Лодербек был не столько красив, сколько внушителен. Его борода, пышная, лопатой, как у Балфура, выступала вперед почти горизонтально, придавая его лицу царственное выражение; под бровями посверкивали темные глаза. Он был очень высок, причем фигура его сужалась кверху, отчего он казался еще выше. Говорил он громко, заявлял о своих устремлениях и мнениях с откровенностью, что могла бы показаться наглостью (собеседнику скептически настроенному) или бесстрашием (всем прочим). Он был слегка туговат на ухо и потому, прислушиваясь, обычно наклонял голову и слегка горбился, создавая впечатление, столь полезное в политике, что внимает он вам сосредоточенно и вместе с тем благосклонно.

При первом же знакомстве Лодербек понравился Балфуру энергичной и уверенной манерой изъясняться. Его увлечения, как он не преминул сообщить Балфуру, политической сферой не ограничивались. Он был еще и судовладельцем, с мальчишеских лет храня в душе пылкую любовь к морю. Всего ему принадлежало четыре корабля: два клипера, шхуна и барк. Два судна нуждались в капитане. До сих пор Лодербек сдавал их в аренду на чартерной основе, но степень риска при таком положении дел была весьма высока, и он предпочел бы сдать корабли внаем какой-нибудь основательной судоходной компании, которая могла бы себе позволить разумный тариф страховой премии. Он отбарабанил названия кораблей на память, как отец перечисляет детей: клиперы «Добродетель» и «Южная Корона», шхуна «Королева бала» и барк «Добрый путь».

Так случилось, что компания «Балфур и Гарнетт» в тот момент испытывала острую нужду в клипере, размеры и возможности которого в точности соответствовали описанию Лодербека. От второго предложенного судна Балфур отказался: барк «Добрый путь» был слишком мал для его целей, но вот «Добродетель», по итогам осмотра и испытания, сможет благополучно совершать ежемесячные рейсы между Порт-Чалмерсом и Порт-Филлипом. Да, ответствовал он Лодербеку, он найдет капитана для «Добродетели». Он приобретет страховку с хорошим тарифом и возьмет корабль в ежегодно возобновляемую аренду.

По годам Лодербек приходился Балфуру ровесником, и, однако ж, с самой первой встречи последний считался с ним, почти как сын – с авторитетом отца, – возможно, не без толики тщеславия, ведь те черты в характере Лодербека, которыми Балфур более всего восхищался, он тщательно взращивал в себе самом. Между ними возникло что-то вроде дружбы (слишком, правда, восторженной со стороны Балфура, чтобы перерасти в отношения тесные и близкие), и на протяжении последующих двух лет «Добродетель» беспрепятственно курсировала между Данидином и Мельбурном. К условию страхования, досконально продуманному и тщательно сформулированному, впредь ни разу не обращались.

В январе 1865 года Роберт Гарнетт заявил о своем намерении отойти от дел, продал свою долю партнеру и перебрался на север, где климат помягче. Балфур, сентиментальности, как всегда, чуждый, тотчас же отказался от недвижимости в центральной части гавани. Отагский бум шел на спад, и Балфур это знал. Долины уже изрыли вдоль и поперек, золотоносные россыпи рек скоро иссякнут. Он отплыл на побережье, приобрел голый участок земли в устье реки Хокитика, поставил палатку и принялся строить склад. Компания «Балфур и Гарнетт» превратилась в компанию «Судоперевозки Балфура», Балфур купил вышитый жилет и шляпу-котелок, и вокруг него начал постепенно расти город Хокитика.

Когда спустя несколько месяцев барк «Добрый путь» встал на рейде у Хокитики, Балфур вспомнил название судна и опознал в нем собственность Алистера Лодербека. Из вежливости он представился капитану корабля Фрэнсису Карверу и с этого момента общался с ним вполне учтиво – номинально их связывало наличие общего знакомого, хотя Балфуру мистер Карвер показался сущим бандитом, и грузоперевозчик мысленно навесил на него ярлык мошенника. Это мнение не содержало в себе ни малейшего оттенка горечи. Балфур не испытывал благоговения перед силой воли – кроме как того типа, что демонстрировал Лодербек, перед этим притягательным сплавом личного обаяния и какой-то магии, – а проникнуться теплыми чувствами к негодяю он никак не мог. Слухи, что следовали за мистером Карвером по пятам, его не пугали, но и струну мальчишеского восхищения в душе не затрагивали. Карвер его просто-напросто не интересовал, и Балфур без лишних усилий взял и выбросил его из головы.

В конце 1865 года Балфур прочел в газете, что Алистер Лодербек собирается баллотироваться в парламент от округа Уэстленд. Несколькими неделями позже грузоперевозчик получил от него письмо с новой просьбой о содействии. Лодербек писал, что в ходе кампании по завоеванию Уэстленда ему хотелось бы предстать жителем этого округа. Он просил Балфура снять ему временное жилье в самом центре Хокитики, обставить комнаты подобающим образом и обеспечить перевозку дорожного сундука с личными вещами: с книгами по юриспруденции, бумагами и тому подобным – всем, что для него принципиально важно в ходе избирательной кампании. Все пункты повестки дня были расписаны размашистым, цветистым почерком человека, который может себе позволить тратить чернила на причудливые завитушки. (При этой мысли Балфур улыбнулся: он любил прощать Лодербеку его разнообразные причуды.) Но сам Лодербек прибудет не на корабле. Вместо этого он приедет по суше, верхом преодолеет горы и торжественно явится в нижней части долины Арахуры. Он предстанет перед избирателями не изнеженным политиком, который путешествует со всеми удобствами в каюте первого класса, но человеком из народа, измученным многочасовой скачкой, забрызганным грязью, – работягой, что трудится в поте лица своего.