Жестокие люди - Дирк Уиттенборн Страница 16

Даже не знаю, до чего бы я еще додумался, если бы вдруг, повернув за угол, не увидел шикарную машину друга Джилли. Он, кажется, был не очень рад меня видеть. А когда его подруга завопила: «Эй, притормози, это же Финн!», Двейна это явно взбесило. Он поехал медленнее – специально, чтобы швырнуть в меня пустую банку из-под пива.

– Эй ты, любитель марихуаны, держись подальше от моей девушки, а то я тебе башку разобью.

Я быстро уклонился от удара. Ну и дела! Зачем же Джилли рассказала ему, что мы вместе курили? Двейн промазал. Он нажал на тормоз, дал задний ход, и попытался попасть в меня еще раз (теперь уже полной банкой). И это ему наверняка бы удалось, если бы девушка не потянула его за руку. Они поехали вперед, и я услышал, как Джил назвала его болваном. Потом она повернулась в мою сторону и прокричала, что извиняется, причем на ее лице сияла улыбка, что редко случается со статуями острова Пасхи.

Минут десять я сидел, притаившись в кустах. Наконец, ощутил такой прилив отваги, что выбрался на середину дороги и заорал: «Да пошел ты!». Потом подобрал банки из-под пива. Мой отец был бы доволен, что я так поступил. Кроме того, их можно будет швырнуть в рожу этого Двейна, если он не угомонится и решит вернуться сюда, чтобы переехать меня своей машиной.

Пройдя еще немного, я услышал чьи-то голоса, которые доносились со стороны дороги. Девушка нудно рассказывала, как парень по имени Брюс осветлил волосы и привел какую-то девицу по имени Коко на первую «взрослую» вечеринку своей двоюродной сестры. Они так ржали! Как будто это и правда было очень забавно. Тут раздался чей-то визгливый голос. Говоривший был настроен скептически.

– Ты говоришь о той Коко, которая играла в гольф на полях «Конкорд» и «Пайпинг рок» в Нью-Йорке?

– И ее туда пустили? – спросил другой парень. У него был какой-то фальшивый английский акцент: так говорят пародистки, изображающие Кэтрин Хепберн.

– А что им оставалось делать? Брюс сказал, что она его невеста, – ответила девица с тягучим голосом.

– И что сказала его мать? – заинтересовался Писклявый.

– «Мои поздравления», – бесстрастно сказал женский голос. Все заржали.

– Не понимаю, что здесь такого смешного, – вступил в разговор итальянец (судя по акценту).

– Эта Коко – негритянка, – прошептала скучавшая девица, словно в этом было что-то неприличное. Но итальянец все равно ничего не понял. И не он один.

– Она черная, – объяснил кто-то. – И у нее денег полно. Ее отец – король Нигерии, или что-то вроде этого.

– Негр и черный – это ведь одно и то же, так? – спросил иностранец.

– В принципе, да. – Опять кто-то громко рассмеялся. Компания, кажется, обогнала меня, и теперь их голоса и хихиканье доносились с другой стороны живой изгороди. Там было три мальчика и три девочки. Судя по тому, что и как они говорили, можно было подумать, что им больше лет, чем на самом деле. Когда они, наконец, появились из-за кустов, я отпрянул назад, чтобы они меня не увидели. Все они ехали на верхом на лошадях и были одеты в специальные костюмы – бриджи, сапоги и бархатные шляпы. Ату, ребята! Одного взгляда на них хватило бы, чтобы понять, что они принадлежали не к тому племени, в которое входили Джилли со своим приятелем. Они все были одеты в бриджи, сапоги для верховой езды и бархатные шляпы – ату, ребята!

– Брюс в восторге от себя. Думает, что он самый умный. Меня от него просто тошнит, – заговорил здоровый толстый пацан с двумя подбородками. Одет он был сравнительно скромно. У него была такая грудь, что ему вполне подошел бы лифчик второго размера. – Он разыгрывает из себя либерала, специально, чтобы привлечь к себе внимание. Господи, да он же постоянно тащит с собой гавайцев, когда мы договариваемся поиграть в гольф в Медстоуне.

– Иэн, мне бы не хотелось быть грубой, но разве твоя бабушка – не гавайка? – перебила его светловолосая девушка. Грудь у нее была такая же, как у Иэна. Это она говорила таким голосом, будто ей было смертельно скучно. Толстяк был вовсе не похож на гавайца, по моему мнению. У него были рыжие волосы, и он обгорел на солнце так, что кожа на его детском лице покраснела, будто ее обварили кипятком.

– Моя бабушка – католичка. – Теперь он заговорил, противно растягивая слова на великосветский манер.

Меня совсем сбили с толку. Значит, гаваец-католик имеет больше шансов быть принятым в обществе, чем гаваец-протестант? Нет, это какое-то странное племя. Они говорили по-английски, но я не понимал, о чем идет речь. Лошади остановились и стали пить воду из речки. Молчаливая девушка, не принимавшая участия в разговоре, перебросила ногу через седло и стала выпускать кольца дыма, непринужденно сидя в седле по-дамски – словно у барной стойки. Волосы у нее были заплетены в косу, которая болталась на спине, а лицо, на котором выделялся белый шрам, было покрыто загаром. Рубец начинался у кончика ее рта и шел прямо к уху.

– Этот Брюс – просто идиот. – Иэну явно хотелось сменить тему.

– Между прочим, он окончил Гарвардский университет, мистер Роллинз, – сладко улыбнулась блондинка.

– Зачем так раздувать щеки, Иэн! – вынес вердикт тощий парень с волосами, доходившими ему до плеч.

Когда все закончили смеяться над тупостью потомка гавайцев, он крикнул:

– Я бы не отказался, чтобы ты для меня раздувала щеки, Пейдж.

– Да, конечно, мечтай! – Она повернулась к тощему. – Что сказали твои родители, когда узнали, что ты разбил свой «Порше»?

– Ну, они сказали, что гордятся мной, потому что я все-таки смог пройти тест на содержание алкоголя в крови.

– Да, ты молодец, что перестал пить. Лучше антидепрессанты принимать.

– «Роллинз» – это лучший колледж во Флориде. – А я-то подумал, что это его фамилия.

– О, неужели? Потрясающе.

– По-моему, Брюс вовсе не так неотразим, как ему кажется, – толстяк не собирался сдаваться.

– А почему тогда ты постоянно говоришь о нем? – Эта была первая фраза, которую произнесла девушка со шрамом.

– Меня бесит, что он так уверен в том, что он тако-о-о-й крутой. – Человек, закончивший Гарвард? Подружкой которого была нигерийская принцесса? Знаете, мне он действительно казался крутым.

– Иэн, ты просто не можешь простить моего брата за то, что он побил тебя за то, что ты лапал умственно отсталую сестру Аманды.

– Слушай, Майя, я и понятия не имел, что с ней что-то не так.

– Не ври, ради Бога! Она больна гидроцефалитом! У нее такой лоб, что на него самолет посадить можно – места хватит! – Троица просто зашлась от смеха. Здорово сестра Брюса прижучила этого Иэна. Кто-то притворно ойкнул, и лошадь мистера Роллинза встала на дыбы. Он выругался и резко дернул за поводья. Тогда его рысак подошел к тому месту, где стоял я, и он меня заметил.

Он подъехал еще ближе – теперь его кобыла вполне могла укусить меня – и только тогда снизошел до того, чтобы заговорить со мной: