Ноги - Сергей Самсонов Страница 16

Он играл в Милане, Гильзенкирхене, Амстердаме, Ливерпуле. И повсюду к нему было приковано внимание. В Лондоне, на «Хайберри», где нижние трибуны располагались так близко к полю, что фанаты, казалось, могли прикоснуться к своим недоступным кумирам, он кожей ощущал вожделение удушливо-сладострастной толпы. Сплошная стена из растопыренных рук и непристойно возбужденных, алчущих лиц заставляла холодеть от какого-то странного брезгливого чувства. Шувалову хотелось плюнуть в эти откормленные рожи. Хорошо еще, что ему приходилось не так уж часто появляться у самого края трибун, рядом с угловым флажком — во всех этих опасных местах, просто пышущих болельщицкой похотью.

И во внутренней чемпионской гонке, и в Лиге «Барселона» делала пункт за пунктом, завалив, между прочим, и мюнхенскую «Баварию», и такого опасного зверя, как несколько одряхлевший «Манчестер». Как раз в той последней игре и удался Шувалову редкостный, диковинный удар… После длинной, со своей половины поля изумительной подкрутки Роналдинью он в каком-то невероятном прыжке пробил — казалось, совершенно суматошно, нелепо, скорее как защитник, выносящий мяч из собственной штрафной… Но толстокожий круглый идол, оскорбленный таким беззастенчиво-грубым и неряшливым обращением, полетел по крутой параболе в пустоту, в небеса и вдруг оказался в дальнем верхнем углу ворот — абсолютно нежданно, невозможно, непредсказуемо. Причудливость траектории, которая, казалось, исключала всякое попадание в створ и обещала несомненный перелет (высоко над воротами), превратила гол Шувалова в явление исключительное. Его попадание тут же поспешили объявить красивейшим голом всего европейского сезона, но много журналистских копий было сломано из-за того, случайно ли получился такой фантастический удар или он был именно таким изначально и задуман.

Шувалов на этот счет хранил молчание, сам не зная, как объяснить свое мгновенное наитие — не сознательной же направленностью ума, который в спонтанно возникавших ситуациях не играл никакой существенной роли. Это было и в самом деле что-то несознательное, случайное. Но вот только та завидная регулярность, с какой Шувалов «штамповал» свои случайные чудеса, приводила всех футбольных аналитиков к мысли о безжалостной закономерности в его причудливо-неправильной игре.

Но едва ли Шувалов полагался на одно лишь «наитие». Нужно было еще многое передумать. Нужно было постоянно искать еще более причудливые ходы — не только индивидуальные, личные, но и сдвоенные, строенные, общие, построенные на бессловесных связях с другими игроками, благо искусников, отзывчивых, понимающих все с одного перегляда, кивка, в каталонской команде хватало. Он готовился к четвертьфинальному матчу на туринском «Делли Альпи» с намерением найти наилучший способ прорыва блистательной обороны местного «Ювентуса». Оборона итальянцев выступала в такой взаимной согласованности всех четверых игроков, что прорваться сквозь эту линию почти не представлялось возможным. Безошибочный выбор позиции, которым отличались и вездесущий Каннаваро, и неотвязный, цепкий, словно клещ, Тюрам, их искусство взаимной подстраховки, прагматичный лаконизм движений и «спинномозговое» чутье на малейшую, едва намечавшуюся опасность сводили на нет преимущества Шувалова. Завзятый обитатель раскаленной добела штрафной, он чувствовал себя перед воротами как рыба в воде, предпочитая играть на одной линии с защитниками или непосредственно перед ней, так, чтобы, получив мяч, тотчас же угрожать воротам, пуская в ход свое мастерство жонглера. Но эта обычная его манера как раз и была в данном случае обречена: в штрафной «Ювентуса» Шувалову «не хватало воздуха». Никто не собирался прихватывать его персонально, но школа и талант туринских оборонцев были таковы, что за мгновение они настигали врага, проникшего в штрафную, — как раз в момент приема, остановки мяча и первого с ним шага… И тут они срабатывали ювелирно, практически не задевая и не ссекая, а распластавшись, подкатившись или просто вытянув ногу, не давали приклеить, прилепить мяч к носку, снимали его со стопы, выбивали. Как раз тех двух-трех секунд, в которые Шувалов все решал, они ему и не давали. Да и обычная каталонская вязь, внешне тягучий, медлительный перепас, выводивший из себя защиту любого противника, щегольство утонченных, филигранных передач — одним словом, все главные и обычно неотразимые козыри «Барселоны» неизбежно оказались бы здесь битыми. Эшелонированная оборона туринцев, состоящая из собственно линии защиты и на редкость подвижной, пружинистой средней линии, стояла подобно старой наполеоновской гвардии — не размыкая рядов, не сбиваясь, не «кланяясь». Тесня и выдавливая наступающего противника, игроки в полосатых черно-белых футболках ни на секунду не теряли чувства взаимной связанности, и промежутки между ними, вроде бы и несомненные, на деле оказывались столь ничтожными, что не только игрок, но и мяч не мог в них проскочить. Холодное спокойствие туринцев, их бесстрастие, невозмутимость — при полнейшем отсутствии заторможенности — неизменно были таковы, что атакующая сторона нуждалась в приемах экстраординарных для того, чтобы это равновесие нарушить.