Дальний приход - Николай Коняев Страница 16

Поначалу хмурился, но когда вручена была посылка, оттаял. А когда Петр водрузил на стол поллитровку, и совсем подобрел. Очень задушевная беседа получилась. Хозяин рассказывал, как он — очень даже неплохо! — наладился жить без совхоза. Все свое. Все — сам. Свое поле, трактор свой. Ни командиров, ни нахлебников. Рассказывал без хвастовства, но внушительно и увесисто выговаривая слова.

Петру такие люди нравились, сам таким человеком хотел стать. Когда же в ответ на вопрос: бывает ли в церкви? — хозяин ответил, дескать, а чего он позабыл там? — Ухов совсем расположился к нему. Свой человек был. В доску свой.

— Я тоже не хожу! — сказал он. — Но возить приходится. Работа…

— Да, — сочувственно вздохнул хозяин, — когда у чужого дяди ишачишь, не будешь разбирать, чего хочется! Чего скажут, то и делай.

И как бы проводя черту, устанавливающую дистанцию между собою и гостем, пояснил, что сам он в церковь из принципиальных соображений не ходит. Когда прежнего настоятеля на другой приход перевели, он с собой церковный колокол увез. И сейчас не колокол, а рельса висит на колокольне.

— В рельсу бьют, как в лагере, — сказал он. — А я что? Урка им?

— Полно врать-то! — заругалась хозяйка. — Ты и при прежнем батюшке в церкви не бывал.

— Если бы позвали, может, и сходил бы, — ответил хозяин и, выпив рюмку, принялся закусывать. Закусывал он так же основательно, как и говорил.

Да и закуска хороша была. Жареные грибы. Молодая картошечка. Овощи разные… Это местное. Ну, и из магазина тоже много чего. Достаток, одним словом…

За разговором время незаметно пролетело. Из-за стола встали уже в первом часу.

— Отдохнуть надобно теперь, — сказал хозяин.

— Отец, — подала голос хозяйка, — Катерине-то я послать собрала чего. Надо бы еще и картошки, хотя бы мешок накопать, раз такой случай… Отвезешь, Петр Иванович?

— Чего же не отвезти, — ответил Ухов.

— Завтра с утра накопаю, — сказал хозяин. — Ты во сколько, Петр, двинешься?

— К половине десятого у церкви в Семыкино надо быть…

— О чем говорить тогда? С утра и накопаю… Пошли отдыхать.

Ночью Петр спал крепко… Тихо было на хуторе. Спокойно — на душе. А к утру еще дождь пошел. Под дождь всегда хорошо спится… Проснулся Петр только в восемь часов. Может, и еще бы спал, да сон приснился странный.

Увидел Петр во сне священника. Идет по дороге, а на плечах — огромный колокол. Петр еще удивился во сне, как это он такую огромную тяжесть осиливает. И только подумал, тут священник к нему и обращается.

— Пособи, — говорит, — мил-человек…

— Еще чего? — ответил Петр. — С какой стати?!

И зачем-то начал рассуждать, дескать, колокол ворованный, небось, на свой новый приход батюшка колокол тащит, а хорошо ли это?

— Да ты пособи вначале, а потом и спрашивать будешь… — ответил батюшка и как-то легко перевалил колокол на Петровы плечи. И тот тоже удивился легкости колокола, словно не из меди колокол был отлит, а из какого-нибудь пенопласта.

От удивления и проснулся.

Помотал головой, потом взглянул на часы, и сразу все сны из головы вылетели. Уже опаздывал он.

Торопливо оделся. Вышел на кухню. Хозяина не было. Только хозяйка возилась у плиты.

— Доброе утро, — сказала, — как отдыхали, Петр Иванович?

— Хорошо, — буркнул Ухов, — хозяин где?

— Дак картошку для Катерины копать поехал, — ответила хозяйка, — вы умойтесь, Петр Иванович, да и садитесь за стол. Я сейчас яишенку на завтрак сготовлю.

— Какая яичница? — ответил Петр. — И так опаздываю уже!

— Дак нешто не евши поедете? — удивилась хозяйка. — И картошку ведь тоже надо Катерине взять.

— А где картошка?!

— Дак сейчас хозяин привезет ведь… Вы покушайте пока…

Ухов успел умыться и съесть яичницу. Проверил «Икарус» и подготовил к загрузке багажник. Часы показывали девять двадцать, а ни хозяина, ни картошки не было. Нервничая, Петр выкурил три сигареты подряд. Стрелка неумолимо ползла к десятичасовой отметке.

— Все! — объявил Ухов вышедшей на крылечко хозяйке. — Больше я не могу ждать. Придется вашей Катерине картошку на рынке покупать.

Отбросил сигарету и шагнул к «Икарусу».

— Да вот же он! — воскликнула хозяйка. — Едет! Действительно, из-за бугра, тарахтя мотором, выехала мотоциклетная тележка.

Петр, уже полезший было в кабину «Икаруса», даже плюнул с досады.

Только в половине одиннадцатого загрузили картошку в багажник. Ухов опаздывал больше чем на час… Он представил себе, как будет пилить его Алла Сергеевна, а он в ответ лишь лепетать насчет неожиданной поломки, и ему стало не по себе. Жаркой волною колыхнулась злоба.

И понимал Ухов, что сам виноват, но от этого досада не проходила. Да, да… Сам виноват! Нечего было возиться с этой дурацкой картошкой. Но все равно, он не обязан врать. Не обязан терпеть удрученно-постное лицо Аллы Сергеевны, ее упреки. Потому что это невыносимо! Ухов представил себе, как, покорно склонив голову, выслушает он выговор, и даже заскрипел зубами от досады. Нет уж! Пусть только попробует! Он непременно обматерит в ответ, а потом развернет автобус и уедет в город. И пускай, пускай увольняют с работы, но он именно так и поступит!

Побелели сжимающие руль пальцы. Красные пятна выступили на скулах.

— Достали! Достали!! — скажет он начальнику автопарка и уйдет. И пусть влепят волчью статью в трудовую книжку. Пусть! Потому что достали. Совсем достали!

Ухов резко повернул руль, и автобус вывалился с проселка на шоссе. И надо бы сбросить скорость — «Икарус» мчался по Семыкино! — но Ухов не сделал этого. Нетерпение переполнило его. Только бы скорее доехать. Скорее бы началось все, что теперь неизбежно должно случиться.

Заскрипев тормозами, «Икарус» остановился возле церкви. Петр нажал на рычаг, открывая дверь. Потом положил руки на руль, чуть наклонился вперед, весь напружинился, словно приготовившись к броску.

«Ну! — мысленно проговорил он. — Ну! Давай! Давай скорее!»

Чуть повернув голову, взглянул на поднимающихся в салон паломников. Вообще-то он этого не предусмотрел. Ему почему-то казалось, что вначале состоится разговор с Аллой Сергеевной, после которого он закроет дверь и уедет, бросив пассажиров в Семыкино. Теперь придется еще и выгонять их из автобуса. Ну, ладно… Ну, ничего. Придумаем что-нибудь…

Паломники, входя в автобус, здоровались с Уховым и как-то странно — как бы даже с благодарностью — смотрели на него. Не за что было им благодарить Петра, и взгляды эти смущали его. Алла Сергеевна стояла чуть в стороне от «Икаруса», внимательно слушала священника.

«Обсуждают, как меня достать! — подумал Ухов и облегченно вздохнул. — Ну и хорошо. Кажется, обсудили все!»