Паранджа страха - Самия Шарифф Страница 16

— Да, отец, я раскаиваюсь, что так поступила.

— Не реви, меня твои крокодиловы слезы не трогают.

Он вышел, хлопнув дверью. Слезы лились в три ручья.

Дядя Али попросил свою жену Кариму утешить меня, но, увидев меня, она сама залилась слезами.

— Что они с тобой сделали? Не плачь, я буду с тобой до последней минуты.

Карима рассказала, что ее тоже выдали замуж против воли, но дядя Али оказался хорошим человеком, и со временем она полюбила его. Возможно, мне тоже повезет, как и ей.

— Подожди, я поищу что-нибудь, чтобы подправить твой макияж. От слез у тебя остались разводы.

Меня уже ждали в зале для торжеств. Приведя в порядок макияж, она помогла мне надеть свадебное платье.

Я вышла из комнаты, которая больше мне не принадлежала. Я покидала свой маленький кокон навсегда.

Какой тяжелой ни была моя жизнь дома, уйти отсюда нелегко. На пороге я задержалась, чтобы в последний раз окинуть взором и запомнить это место навсегда.

Женщины толкались, чтобы увидеть меня в наряде, а я искала глазами мать. Она не двинулась с места.

— Давай, девочка. Спускайся, — напутствовала тетя Карима, и я продолжила свой путь.

Мне покрыли голову и лицо плотной вуалью, в которой я должна была пройти в автомобиль.

Лицо новобрачной следует скрывать от глаз публики до тех пор, пока ее не привезут в зал для торжеств. Чтобы никто не сглазил. Мать была убеждена в истинности этого поверья: если в дом приходит беда, это всегда последствие сглаза недоброжелателей, которые завидуют твоему счастью. А сегодня, в столь знаменательный день, нужно было соблюдать особую осторожность.

Алжирская традиция требует, чтобы отец невесты поднял руки над парадной дверью дома. Новобрачная, переступая порог, проходит под вытянутыми руками отца, который в последний раз целует дочь. Этот ритуал — залог будущей беззаботной жизни невесты. Когда я проходила под руками отца, он прошептал вместо поцелуя:

— Ты не заслуживаешь, чтобы я сказал тебе «прощай».

И снова по щекам покатились слезинки.

Машина для невесты была роскошной — черный автомобиль класса люкс, украшенный многочисленными лентами и белыми цветами. Недавно получивший водительские права Фарид в роли шофера был очень серьезен.

В сопровождении нескольких женщин я села внутрь.

С меня сняли плотную вуаль, под которой я чуть было не задохнулась, оставив только легкую прозрачную белую фату из той же ткани, что и платье. Брат не видел меня три дня, поэтому с нежностью поглядывал на меня и улыбался, но я никак не отреагировала. Тетя Карима крепко сжала мою руку.

— Приехали, — торжественно провозгласил Фарид.

Снова надев мне на голову плотную накидку, меня отвели в специальный зал для новобрачных. Стояла ужасная жара, и я поспешила избавиться от этой хламиды.

Заиграла музыка, и в зале стали появляться гости.

Тетя Карима справилась, как я себя чувствую.

— Как приговоренная к смерти, — выдохнула я слабым голосом.

— Не говори так, девочка. В день свадьбы не говорят о несчастье.

Меня усадили в кресло на возвышении, так, чтобы всем было видно, и вручили коробочку с кольцом, которое я должна буду надеть жениху на палец. От одной только мысли, что я буду это проделывать на глазах у толпы гостей, меня бил озноб.

Ю-ю стали пронзительнее, настойчивее: в зал вошел жених. Все повернулись в его сторону, и я воспользовалась случаем, чтобы наконец рассмотреть его. Среднего роста, широкоплечий, он производил впечатление сильного человека. Темные глаза и густые черные усы.

Жених подошел к креслу, стоявшему рядом с моим.

Я опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Настало время искупления за все твои глупости, — прошептала мать и отошла в сторону. — Будь любезна, Самия.

Жених сидел рядом, а мне казалось, что вот-вот я упаду в обморок. Но не случилось. Я выдержала. Певчие выводили рулады в мою честь, публика аплодировала.

Пришло время для торжественного дефиле в двенадцати платьях, подобранных матерью. Женщина, выполняющая обязанности свадебного распорядителя, отвела меня в специальную комнату. Дефиле началось. Я надевала одно платье, проходила в нем до своего места, садилась на пять минут, после чего вставала и уходила.

Надевала следующее и снова возвращалась… Я чувствовала себя неловко, расхаживая туда-сюда, но так у меня появлялась возможность быть подальше от жениха.

После двенадцатого наряда я вновь облачилась в свадебное платье, в котором чувствовала себя, как в робе смертника, и мать с улыбкой подала жениху знак, что настало время обменяться кольцами.

Жених повернулся ко мне, требуя протянуть руку.

Впервые он обратился ко мне. Глаза гостей были прикованы к нам, и я обвела взглядом присутствующих в поисках сочувствия. Мать жестом потребовала быть внимательнее к тому, что происходит. Тетя Карима печально показала на свой палец. Я поняла — настала моя очередь.

Доставая кольцо из коробочки, я уронила его, и Абделю пришлось наклоняться за ним. Я аккуратно взяла кольцо, и хотя пальцы тряслись, вторая попытка оказалась удачной. Никогда раньше я не касалась руки постороннего мужчины. Это взволновало меня.

Обменявшись кольцами с женихом, я почувствовала облегчение, правда, на короткое время. Я знала, самый тяжелый момент впереди. Около восьми часов грянула прощальная песня, и Абдель повел меня к выходу. Тетя Карима шла рядом.

— Я здесь, Самия, не беспокойся. Я буду сопровождать тебя до дома твоего дяди. Там пройдет ваша первая брачная ночь..:.;

Я попросила ее надеть на меня накидку. Не хотелось, чтобы посторонние видели мои слезы.

И в сопровождении Каримы я прошла к автомобилю для женщин.

Эта «прекрасная» первая брачная ночь!

Мой муж — теперь у меня был законный муж — должен был присоединиться ко мне в нашу первую ночь.

Тетя Карима проводила меня в комнату для новобрачных, достаточно просторную даже в сумрачном свете. В центре стояла широкая кровать с атласным покрывалом, отороченным кружевами, и с раздвинутыми занавесками балдахина. Я почувствовала, что покрываюсь гусиной кожей — настолько мрачным мне показалось увиденное.

Тетя Карима без устали твердила, что все идет хорошо.

Вскоре хозяйка дома, моя тетушка по матери, объявила, что новобрачный уже на подходе, поэтому тетя Карима должна проститься. Я бросилась к ней.

— Пожалуйста, не оставляйте меня! Мне страшно!

Не оставляйте меня с ним! Заберите меня!

— Я буду в соседней комнате. Ты сможешь меня позвать, если понадобится.

Тетя Карима ушла, оставив меня наедине с моими слезами и страхом. Некоторое время спустя дверь раскрылась, и походкой заходящего в гарем паши в комнату вошел мой муж. Постояв немного на пороге, он медленно приблизился. Я ждала, затаив дыхание.