По ту сторону вдохновения - Юрий Поляков Страница 15

А вот с экранизацией повести «Сто дней до приказа» вышел конфуз. На Киностудии им. М. Горького в то время подвизался «молодой гений» Хусейн Эркенов. Он вызвался снимать картину, мотивируя свое желание тем, что у него в мирное время погиб на срочной службе родственник. Сам Эркенов никогда не служил, зато точно знал, как разоблачить армейские порядки. Когда мне показали черновой монтаж, я был ошеломлен: то, что я увидел, никакого отношения к моей повести не имело. Совпадали лишь название, фамилии героев и место действия – современная армия. Постановщики часто отходят от первоисточника, но Эркенов совершенно потерял из виду мою повесть. Например, робкая симпатия героя, рядового Купряшина, к библиотекарше, несчастной в браке со старшим лейтенантом Уваровым, в фильме трансформировалась в долгое плавание в бассейне и крупные планы гениталий радикально обнаженной актрисы Кондулайнен, ставшей после этого признанной секс-бомбой советского и постсоветского кино.

– Ты понял, кто она? – таинственно спросил меня Хусейн, кивая на мятущиеся в хлорированной воде груди Елены.

(Мы сидели в просмотровом зале.)

– Нет.

– Она – смерть!

– Неужели?

– А с бассейном тебе все понятно?

– Не все…

– Плитка на дне выложена крестом. Понял?

– Не совсем…

(Далее шла такая сцена: в ярко освещенном дверном проеме появляется актер Заманский и молча смотрит с экрана своими знаменитыми голубыми глазами.)

– Ты понял, кто это? – тихо спросил Хусейн.

– Не понял…

– Георгий Победоносец, – был ответ.

Непонятные символы и болезненные аллюзии мне категорически не понравились, я без обиняков сообщил об этом руководству киностудии. Директором был тогда Александр Рыбин, в прошлом оператор, а главным редактором – мой коллега-писатель Владимир Портнов, по совместительству еще и секретарь парткома. Я объявил, что не допущу выхода фильма на экраны, поскольку отснятый материал никакого отношения к повести не имеет. Нынче автору надо долго судиться, доказывая, что его замысел подвергся намеренному искажению режиссера. В советские времена достаточно было написать заявление, и, если художественный совет находил претензии автора справедливыми, картину клали на полку, а то и просто смывали: серебро, необходимое для производства пленки, было в дефиците. Так, сверхтребовательный к себе и другим Владимир Богомолов отправил на полку сериал, снятый по его замечательному роману «Момент истины» на прибалтийской киностудии. Ему не понравилось, как авторы без особой любви изобразили смершевцев, видимо, пытаясь подспудно высказать свое отношение к советским офицерам как к «оккупантам». Богомолов, сам служивший в СМЕРШе, это почувствовал и наложил вето. Да, некоторые фильмы не выпускались в прокат из-за обнаруженной бдительным начальством антисоветчины, но таких было немного, в основном на полку попадали ленты, наглядно свидетельствовавшие о режиссерской неудаче.

Руководство студии запаниковало. Я, уже известный писатель, кандидат в члены ЦК ВЛКСМ, секретарь Союза писателей, собирался писать заявление с требованием «закрыть фильм», а между тем на него израсходованы немалые деньги. Есть даже перерасход, ибо «молодой гений» фонтанировал идеями. К тому же я сам изначально предлагал другого режиссера, но студия настояла на своем кандидате, убеждая, что Эркенов – будущая мировая звезда вроде Пазолини или Антониони и я стану потом гордиться, что в фильмографии титана нового кинематографа будет значиться экранизация моей повести. Рыбин и Портнов принялись убеждать меня, но я стоял на своем: если молодой режиссер хочет самоутверждаться и самовыражаться, почему он это делает за счет писателя и широко известной повести? Пускай снимает кино по собственному оригинальному сценарию. Ответ на риторический вопрос был очевиден: по заявке никому не известного режиссера ни позиции в плане киностудии, ни денег никто бы не выделил. Наконец Портнов отозвал меня в сторонку и зашептал: «Юра, если ты это сделаешь, меня просто снимут с работы. А у меня большая семья!» Это был аргумент. И я пожалел собрата по перу.

…Через несколько лет, когда «Сто дней до приказа» показывали в уже объединенной Германии, после демонстрации фильма кто-то спросил: «Мы правильно поняли, это фильм о гомосексуализме в Советской армии?» Действительно, там был эпизод, где боец оказывается в одной постели с голым мальчиком. «Ты понял, кто этот мальчик?» – шепотом спросил Хусейн. «Ну и кто?» – «Ангел!» – «Ах, вот оно в чем дело…» И я снова, в который раз, пожалел о том, что заявление тогда так и не написал…