Опрокинутый горизонт - Марк Леви Страница 15

– Ну, не знаю… Преодолеть страх перед утопией?

– Нет, первым делом пришлось бы их защитить, чтобы они смогли работать в безопасности. Найти такое место, где им не угрожали бы политики, чиновники, частные интересы, лоббисты, консервативные силы, не заинтересованные в изменении мира.

– Так это здание…

– Верно. Центр полностью автономен, от всего отрезан, прежде всего от повседневных случайностей. Никто из работающих здесь не знает, существуют ли другие подобные учреждения и если существуют, то где они находятся. Вопрос безопасности.

– До такой степени?

– Новаторские идеи рождаются с большим трудом, а отказаться от их осуществления, испугавшись масштаба задачи, наоборот, легче легкого. Думаешь, влияние всемирного потепления обнаружили только теперь? Западному миру о нем известно уже не одно десятилетие, но экономические соображения принуждают человека заботиться в первую очередь о насущных интересах, а не о будущем.

– Ты не сгущаешь краски? Есть немало честных людей, сопротивляющихся козням сильных мира сего.

– Хочу рассказать тебе одну историю. Тридцать лет назад в моем родном городе младенцы стали болеть странной легочной инфекцией. Некоторые умирали, не дожив до года, у остальных развивались патологии дыхательных путей. Ситуация все больше напоминала эпидемию, поэтому в город прислали врача, славного сельского доктора, с заданием найти вирус или бактерию, поражающую новорожденных. Доктор взялся за дело, пользуясь теми средствами, которыми располагал. Он искал всюду: в воде, молоке, еде, исследовал даже соски, пеленки и подгузники. И вот однажды вечером, так и не отыскав причину напасти и находясь в отчаянии, он вышел покурить на крыльцо домика, который снимал. Вообще-то он давно бросил курить и от первой же затяжки закашлялся, как угольщик. Эта сигарета и навела его на след. Он приобрел карту местности и стал расставлять на ней крестики. Синие там, где жили больные младенцы, красные там, где младенцы умирали. У него быстро получилось два круга из крестиков, причем диаметр синего круга был больше, чем диаметр красного, располагавшегося внутри синего.

– А посередине? – спросила Хоуп.

– Посередине дымило предприятие по добыче метана. Оно забурилось слишком глубоко, отчего постоянно происходил выброс окиси углерода в верхние слои почвы. Взрослые от этой дозы не заболевали, а малышам ее было вполне достаточно.

– Предприятие закрыли?

– Спустя два дня после сделанного открытия труп доктора выловили в реке. По официальному заключению он напился, полез пьяным купаться и утонул. В декабре… Предприятие было экономическими легкими всего района и прежде всего нашего города, большинство семей не смогло бы без него существовать. Кто стал бы говорить с тамошними работягами о реконверсии, о чистой энергетике, когда начать пришлось бы с того, что они скоро лишатся рабочих мест? Как видишь, одно дело – обнаружить проблему и совсем другое – решить ее, особенно когда экономические интересы одних становятся преградой на пути у других. Поэтому возможности грядущего так часто попадают в плен к обстоятельствам настоящего. Но только не внутри этого здания. Вот теперь я готов задать тебе вопрос: ты хочешь войти туда со мной, хочешь стать участницей этого будущего?

– Так вот куда торопится Джош, когда пропадает среди ночи? Это здесь вы плетете свои заговоры?

– Заговоры? Какая абсурдная мысль!

– Это я так, к слову. Для меня лестно, что ты предлагаешь мне к вам присоединиться, но мне надо подумать, прежде чем принять решение.

– Дело в ваших отношениях?

– Еще не знаю. Будь добр, отвези меня обратно в кампус. Это место нагоняет на меня тоску.

– Сначала я устрою тебе экскурсию: не для того я сюда тащился, чтобы удовлетвориться короткой дискуссией, – ответил Люк, открывая ворота. – Внутри ни с кем не разговаривай, запоминай все возникающие у тебя вопросы. Когда мы выйдем, можешь задать их мне, все до единого.

Хоуп пыталась понять, что мешает ей войти, – ей, обычно такой отважной и любознательной. Распахнув дверцу машины, она сделала приветливое лицо и зашагала к Центру.

Люк заторопился следом за ней. Он положил ладонь на сканер отпечатков пальцев и, когда открылась дверь, подтолкнул Хоуп вперед.

Удивленная Хоуп очутилась в тамбуре. Люк жестом приказал ей помалкивать. Зажглась зеленая лампочка, и Люк вышел из шлюза, ведя ее за собой.

Ее поразили масштабы увиденного. Казалось, она очутилась в будущем. В огромных лабораториях работало современнейшее оборудование. Все люди за стеклом принадлежали к ее поколению. Справа от нее несколько человек оживленно спорили перед цифровым табло, чуть подальше две молодые женщины управляли роботом, с виду почти не отличавшимся от человека. Его пластмассовое лицо трудно было принять за живое, зато движения его глаз да и сами глаза были на удивление человеческими. Слева четверо молодых ученых возились с невиданным принтером. Хоуп открыла было рот, собираясь задать вопрос, но предостерегающий взгляд Люка заставил ее промолчать. В следующий момент она вздрогнула: ей на плечо легла чья-то рука.

– Когда смотришь отсюда, – заговорил Флинч, – то можно подумать, что это обычный струйный принтер. Вообразите, это вовсе не так. Я всегда считал, – продолжил он, – что чужого доверия не добиться, когда сам человеку не доверяешь. Полагаю, вы не станете мне возражать. Пойдемте.

Хоуп не собиралась возражать. Авторитет профессора, которого она прежде встречала только в аудитории, на его лекциях, здесь – в непривычной обстановке, вблизи – только казался весомее. Вблизи профессор выглядел внушительнее, чем издали.

Он подошел к рабочему столу исследователей.

– Согласен, этот аппарат смахивает на простой канцелярский агрегат, но учтите, он предназначен не для воспроизведения прикольных фоток на глянцевой бумаге, – начал он объяснять со смехом. – Сейчас вы все увидите и будете поражены. Сначала сканер, вроде тех, что оцифровывают документы, считывает повреждения прямо с тела раненого.

На вделанном в стену экране появилось в реальном масштабе времени то, что описывал Флинч: мужчина с ожогом руки третьей степени на больничной койке. Врач сканировал конечность раненого при помощи такого же прибора, который видела перед собой Хоуп. После этого компьютерный терминал выдавал объемное изображение ожога. Дождавшись конца видеоролика, Флинч продолжил:

– Аппарат анализирует рану, определяет глубину и контуры поврежденных структур, костных тканей, мускулатуры, кровеносной и нервной систем, слоев кожного эпителия. Эти данные передаются на компьютер, который их обрабатывает и передает на наш чудесный принтер. Чернил в нем нет, а что же есть? Понятный вопрос. Каждая его кассета наполнена здоровыми клетками, взятыми у нашего пациента и размноженными нами. Принтер проецирует эти здоровые клетки или, правильнее сказать, распыляет их именно там, где каждая из них должна прижиться и начать делиться, чтобы поражение было в конце концов залечено. Грубо говоря, мы напрямую впечатываем различные клеточные слои в рану нашего пациента. Впечатляет? Пока что это прототип, но первые результаты невероятно вдохновляют[2]. Вон там, – важно продолжал Флинч, указывая на следующий зал, – мы работаем над объемным воспроизведением целых органов. Если бы вы знали, сколько людей умирает каждый год только из-за отсутствия пригодных доноров! Не готов утверждать, что мы в конце концов сумеем напечатать в нашем салоне 3D-почку, другое дело больница, там рано или поздно…