Запойное чтиво № 1 - Александр Крыласов Страница 15

Когда Сошников вступил в свою квартиру, в течение четырёх месяцев оккупированную зимбабвийским подданным, его чуть кондрашка не хватила. Он-то наивно полагал, что ему предстоит поменять мягкую мебель, да продезинфицировать сантехнику и дело в шляпе. Счаз. Разрушения в сошниковских хоромах напоминали Зимний дворец образца 1917 года после разгула балтийской матросни. Двери были сорваны с петель или пробиты насквозь тупым предметом, типа ядро или голова. На столах видимо били чечётку в туфлях на шпильках, а на паркете неоднократно пытались развести огонь. В сервант метали ножи и вилки, они так и торчали в разные стороны, напоминая ёжика на инсталляции. Но больше всего досталось кухне, её без затей использовали вместо помойного ведра. Тихоныч с трудом приоткрыл туда дверь из-за скопившегося мусора и протяжно завыл, учуяв смердящий запах гнили. Стоило Сошникову зайти в ванную комнату, как до него сразу дошло, почему счета за воду так зашкаливали. Вода, оказывается, просто хлестала в ванну, не переставая, все четыре месяца. Тихоныч, конечно, понимал, что Мгамгба — лишь гнилой кокос на цветущей пальме Африканского континента, но теперь любой куклуксклановец легко переманил бы на свою сторону вчерашнего интернационалиста. Сошников твёрдой рукой записал всех негров в чёрный список арендаторов и исключил из круга друзей.

— Говорят в Африке воды нет! — запричитал Сошников, закручивая краны двумя руками, — вот потому и нет! И не будет!

После молодецких забав дружественного нам дипломата понадобился капитальный ремонт всей квартиры. Рома настаивал на лицензированной ремонтной бригаде, но скуповатый Тихоныч решил обратиться к молдаванам. Их бригадир Виталик сразу предупредил, что русские и молдаване — братья навек и обещал провести ремонт ударными темпами. Сошников расслабился и три дня не появлялся в своей берлоге. Когда же нарисовался, то его сердце сначала поскакало галопом, а потом резко затормозило, как испуганный скакун, но не четырьмя копытами, а всеми желудочками и предсердиями. «Братья навек» за три дня ухитрились окончательно разнести всю квартиру, разгромили две несущие стены и спёрли остатки кухонной утвари. Тихоныч указал им на дверь, разругался с Ромой вдрызг, но и на второй бригаде решил сэкономить. На строительном рынке он нашёл таджиков под предводительством респектабельного малого по имени Саид. Тот напомнил, что таджики — лучшие строители в мире и привёл в пример Тадж-Махал, Вавилон, египетские пирамиды и почему-то Эйфелеву башню. Рома подозрительно цыкнул, но тут по радио стали передавать песню Стинга. Саид начал настолько чисто подпевать певцу по-английски, что Носков был сражён наповал. Бригадир не стал скрывать, что пять лет назад закончил иняз, но с тех пор успешно освоил профессии маляра и штукатура. Через две недели выяснилось, что лучше бы Саид так и оставался переводчиком, а его бригада продолжала пасти баранов и чистить арыки, потому что более косоруких работников было трудно себе представить. Тогда за дело взялся Рома и по Интернету нашёл славянскую бригаду из строительно-ремонтного холдинга. При подписании договора руководство заострило внимание на некоторых моментах.

— Категорически запрещается три вещи, — сразу предупредил прораб Олег, недавний выпускник строительного института, — а) присутствие молодой женщины с турочкой в руке; б) совместное распитие спиртных напитков под разговоры за жизнь;

в) выплата части денежных средств мастерам до полного окончания работ. Всосали?

— Не-е-е-ет, — покачали головами Сошников и Носков.

— Поясняю для тупых, — не стал с ними церемониться прораб, — если в квартиру попадёт женщина с высшим образованием, она непременно захочет напоить работяг свежезаваренным кофе. Делать этого категорически не следует, они сразу возомнят, что кто-то из них ей понравился, и вслед за кофе последует постель. Естественно, каждый будет рассматривать собственную кандидатуру и отметать остальных, следовательно, возникнет нездоровая половая конкуренция, исключающая усердную пахоту. Женщина о том кофе сто раз забудет, а пролетарии нет.

— Я сам пролетарий, — возмутился Сошников, — я, между прочим, сорок лет на механическом заводе слесарем оттрубил.

— Кофе в турке варите? — прищурился бригадир.

— Растворимый пью, — буркнул Тихоныч.

— Растворимый им наливать не возбраняется, — разрешил бригадир, хоть вёдрами пусть его пьют, а вот из турочки нельзя.

— Может и насчёт чая будут какие указания? — хихикнул Рома.

— Будут, — без тени улыбки пробурчал прораб, — мастерам нужно заваривать чёрный чай, а зелёный, каркадэ и матэ — не рекомендуется.

— Почему? — заржал Рома.

— Неправильное чаепитие приводит к вольнодумству, — отрезал Олег, — переходим ко второму пункту. Ни в коем случае нельзя ставить в конце рабочего дня выпивку и разговаривать с мастерами за жизнь.

— А без выпивки, значит, за жизнь разговаривать можно? — ухмыльнулся Носков.

— Какой дурак будет с вами на сухую о жизни перетирать? — свысока посмотрел на Рому бригадир.

Носков осёкся и долго потом корил себя за сказанную глупость.

— Итак, — стал подводить итоги Олег, — нарушение первого пункта, автоматически приводит к вольнодумству, нарушение второго — чревато нарушением третьего. А это самое страшное, что может произойти. Вы рассолодеете от литра выпитого, разомлеете, размякнете, расслабитесь, расщедритесь и отслюните часть денег вперёд и…

— И-и-и? — опять влез Рома.

— И-и-и, — сделал паузу бригадир, презрительно глядя на выскочку, — вся бригада уйдёт в месячный запой, и виноваты в этом будете только вы.

Такую бригаду мастеров, которая подрядилась делать ремонт у Сошниковых, было ещё поискать: пятеро рукастых, умелых, обходительных пареньков с открытыми лицами и лапидарной речью, начисто лишённой матерщины, споро взялись за дело. Они вежливо здоровались, и больше Тихоныч от них не слышал ни слова. Впахивала бригада как проклятая, квартира преображалась прямо на глазах, за шесть недель мастера выполнили почти весь фронт работ, оставалось всего два дня до полного завершения ремонта. И тут неугомонная семейка Сошниковых умудрилась нарушить сразу три пункта. Сначала Тихоныч дал слабину и разрешил дочери посмотреть, какой капитальный ремонт они почти что закатали (женщин уже давно подмывало взглянуть на новое великолепие наследной квартиры). Света надушилась, накрасилась, надела самое короткое своё платье (ещё бы, в квартире целых пять молодых самцов) и отправилась на Сретенку. По дороге она заскочила в магазин прикупить кофе в зёрнах и тростниковый сахар.

— Здравствуйте, мальчики, — закурлыкала она, входя в квартиру, где полным ходом шли отделочные работы, — заканчивайте работу, перерыв — пятнадцать минут. Все идём пить кофе.