Естественная история воображаемого. Страна навозников и другие путешествия - Пьер Бетанкур Страница 15

Аплакофоры

Дамы у аплакофоров наделены ротовым панцирем, и тот ощутимо затрудняет поцелуи. Этот хрящеватый щит, снабженный шипами и соединенный непарными мускулами с малым резцом, приподнимается, только когда женщина хочет есть. Отсюда и общепринятая практика — приходить к своей милочке с пакетом пирожных, чтобы ей, падкой на эклер в шоколаде, хотя бы заглянуть в рот. Мало кто этим удовлетворяется. И возвращается домой с чудовищно распухшими от шипов на стремительно опущенном щите губами. Благоразумные удерживают его открытым, пользуясь чайной ложечкой, и благодаря этому могут без помех осилить «дивное на взгляд» отверстие.

Средостенные

В самом раннем возрасте связывают пуповину девочки с пуповиной мальчика. Они так и живут парами, вполне, сдается, слаженными. В то время как девочка посвящает себя питанию четы, мальчику хватает скачивать по своим каналам хилус, выделяемый тонкой кишкой его половины. Подобное разделение труда привело мужчин к грезам, поэзии, мистике (они поклоняются богине-матери, опирающейся на три ноги), девушек — к выращиванию продовольственных культур, к разведению куриных. И все же именно девушки задают паре ее жизненный ритм, подчас спокойный, подчас трепетный. Но всегда направленный на захват потребительских благ.

Скапофодия

До чего красивая страна, покрытая нежными, сладостными бугорками такой высоты, что слюнки текут. У женщин с каждой стороны лица на месте, вместо щек находится грудь, находятся груди. Кокетки, они щеголяют емкими шляпками-ушанками, которые надевают на манер бюстгальтера и застегивают под подбородком.

Мужчины не курят. Им случается, правда, не прерывая разговора, как бы рассеянно затянуться грудью своей соседки. Никто не видит в этом ничего зазорного. Неразговорчивы, впрочем, почти всегда с грудью во рту.

Неритоны

Со средоточия их пола — речь о прекрасном — свисает самая настоящая борода и доходит до середины голени. Серьезный гандикап против них, готовых к любодеянию, только если их поймать на бегу, сулящий преследователю удобный захват; тот сует руку им между ног и за нее, за бороду, хватается, опрокидывая трепещущую добычу, так что та уже не способна оказать ни малейшего сопротивления. Гон все равно может продолжаться часами; они скачут с камня на камень, как козочки.

Из этих бород неритоны, лысые как колено, делают себе парики, весьма густые, ибо они ретивые охотники. По обычаю один подносится нареченной в день помолвки, что не может не произвести на нее самое благоприятное впечатление.

Неритонки наделены к тому же шероховатым языком, радулой, в который внедрено множество крохотных зубов, им они нежно шлифуют вас на протяжении слишком коротких часов.

Передневерхнежаберные

Женщины наделены совершенно независимым детородным аппаратом, каковой обычно носят на голове. В форме летом мягкого, зимой слегка оскорлупленного яйца; питается оно через канал, напрямую подводящий к тазу дамы. Они держатся за это яйцо, как за зеницу ока. И иногда кладут на край стола, чтоб его оплодотворил самец. Тот проникает в него с такими уморительными предосторожностями, что трудно удержаться от смеха. Тогда как она дожидается, пока все кончится, возложив руки на яйцо, словно на причастие. Осталось поместить его обратно на голову, поудобнее уложить на прическу в виде подушечки, и отправиться по своим делам.

Передневерхнежаберные не большие психологи, но, наделенные острым глазом, оценивают женщину по яйцу.

У аскатов

Аскат, вокруг да около кругленький, в форме яичка, коим и полон на три четверти, живет от силы две недели. Без пищеварительной системы, он довольствуется тем, что украдкой разгуливает по полям, при малейшем шуме зарываясь в землю.

За ним безжалостно охотится аскатина. Наложив на него лапу, тащит домой. И им наслаждается (не менее восьмидесяти раз). После чего опустошенный аскат падает рядом со своей напарницей. Умирает от иссушения.

Следует отметить, что некоторые аскатины упрощают свою задачу, занимаясь любовью с собственными новорожденными, которых воспроизводят в ускоренном темпе. Раз в две недели.

В Эолидии

Эолидийки передвигаются при помощи реактивного движителя. В самом низу таза у них расположен газовый компрессор, заканчивающийся сифонной горловиной, позволяющей им совершать пятиметровые скачки. Более мелкие самцы, голова которых поворачивается на 220 градусов, скачут заметно ближе. Нет ничего забавнее зрелища эолидийца, преследующего эолидийку. В конце концов он садится и ожидает дальнейшего развития событий. И те не заставляют себя ждать. Эолидийка, продвигаясь по-прежнему скачками, приближается к нему, но вынуждена сделать несколько попыток, пока не попадет в точку. (Добавим, что внутреннее сгорание подлежащих выведению из организма отходов целиком преобразует их в ветры.)

Маркалы

Голову маркала венчают двенадцать рук, образующих венчик вокруг его рта, тонко выделанного, но предохраняемого заостренным, с преострыми краями клювом. Руки кончаются кистями, и в каждой ладони по глазу. Постоянно разрываясь между желанием видеть и желанием схватить, маркал редко пользуется руками, разве что для того, чтобы собрать плоды с нежной кожицей. (Сжимаясь, ладонь образует предохраняющие глаз складки.) Стоит сжать чуть сильнее, и глаз лопается, хлюпая, как перезрелая рябина

Их поразительно ушлые портные в мгновение ока раскраивают просторные блузы о двенадцати рукавах из ткани беличьей шерсти, которую с бесподобной сноровкой ткут маркальские женщины. Каковые, коли уж обделены клювом, используют для любви рот, ловя уд маркала, свисающий у него между ног в прозрачном чехле, сшитом вручную из кожи брюхоногой филлирои.

Отсасывание маркалки провоцирует разрыв чехла и высвобождает сперму, которую отличает фруктовый привкус, свойственный аравийской смокве.

Маркал ежегодно подрезает клювом руки супруги: пусть те и отрастают вновь, но ему они ближе девическими. (Душатся маркалки иланг-илангом.)

Стригулы

Бледнокожая женщина, если ее что-то беспокоит, покрывается тонкими параллельными полосами более или менее насыщенного черного цвета. Любовные дебаты с нею могут увенчаться успехом только в том случае, если по полностью просветлевшей коже чувствуется: она наконец расслабилась до корней ее крови.

У мужчин подобная аномалия не наблюдается. Они плоские и путешествуют, распластавшись в транспорте друг на друге. Лежа на стригуле, облегают ее на манер объемлющей шоколадную конфету серебряной фольги.

Ну а стригула прохаживается обтянутая мужчинами, один спереди, другой сзади. Те по-братски держатся по бокам движущего тела за руки. Стригул облипает при этом и интимные органы стригулы, по-своему всасываясь самой своей материей, что плотно объемлет предоставленные ее вожделению полости. Стригула, с улыбкой на губах, сдается, плавает в безысходном блаженстве, и действительно ей необходимо охлаждение одного из ее «колготов», чтобы на поверхности снова появились черные полосы.