Ложа чернокнижников - Роберт Ирвин Страница 15

Я вернулся к изучению детей на игровой площадке, но теперь я смотрю на них как бы глазами доктора Фелтона. Словно он с моей помощью следит за этими детьми. Почему он так ими заинтересовался? Мне кажется, что детям я не очень-то нравлюсь. То и дело кто-нибудь из них отрывается от игры и сердито смотрит на меня. Конечно, все дело в моем сегодняшнем мрачном настроении, но в данный момент мне чудится что-то зловещее в игре этих маленьких проказников. Да это и не игра вовсе, а тайные послания, закодированные в движениях их рук и ног и обращенные к взрослому миру. Их игры — это намеренные пародии на то, что происходит с взрослыми, — как они идут на работу, женятся и умирают. Прежде всего умирают. «Вот идет человек с топором, он отрубит тебе голову!» Все, что хотят сказать эти ребятишки, сводится к одному, а именно, что я и мое поколение умрем раньше них. С маленькими детьми беда в том, что они все еще слишком близки к бездне, из которой появились. Они помнят о том, что значит не быть.

Я оставил свой наблюдательный пост на стене и направился обратно к себе домой. Через несколько минут пришла Салли, и мы двинулись в кино, как и договаривались, но потом поругались. Салли хотела посмотреть «Эльвиру Мадиган», но я не люблю заграничные фильмы, и мне больше хотелось посмотреть «Явление Дьявола», который идет в «Электрик-Синема» на Портобелло-роуд. Я победил в споре. К своему сожалению. Фильм был классный, особенно я балдел от Чарльза Грея, такого вкрадчивого и елейного в роли сатаниста Мокаты, и от сцены, где Кристофер Ли, исполнявший роль герцога де Ришелье, противостоит силам зла, очертив себя магической пентаграммой, но я чувствовал, что Салли, которая сидела рядом со мной, все это ненавистно. На самом деле ей не столько сам фильм не нравился, сколько мое отношение к нему. Я видел, в каком она настроении, и когда мы вернулись ко мне, я поставил пластинку Донована. Я надеялся изменить вибрации, но ничего не вышло.

— Мне кажется, ты воображаешь себя кем-то вроде ученика герцога де Ришелье, — сказала Салли. — Или как там зовут этого героя из комиксов, которые ты до сих пор читаешь?

— Доктор Стрейндж.

— Вот, вот, доктор Стрейндж. Мечтаешь стать могущественным белым магом, готовым сражаться против сил зла. А на самом деле, подпевая Ложе чернокнижников, ты как раз становишься заодно с этими силами.

— Послушай, что ты говоришь, Салли. У тебя даже голос изменился. Совсем как у истерички. Ложа не имеет ничего общего с силами зла.

— Они занимаются темными делами. Питер, зачем ты меня обманываешь? Они все там — чертовы сатанисты. Посмотри мне в глаза и скажи, что нет.

Я прижал ее к себе и начал гладить.

— Да брось ты, Салли. Люди из Ложи совсем не похожи на людей из романов Денниса Уитли. В книгах Уитли люди вроде Мокаты или каноника Коупли действительно поклоняются Дьяволу. А члены Ложи просто верят в то, что можно развить заложенные в человека способности. Они, то есть мы никому не поклоняемся, и никаких обязательств от нас не требуется.

— Если ты не веришь в это, тебе будет просто от этого отказаться.

Я заметил, что ее рука ползет вверх по моей ноге.

— Ни во что я не верю. Я делаю это просто из научного интереса. Меня это интересует с социологической точки зрения. В ближайшее время я даже, может быть, напишу об этом статью — «Динамика поведения коллектива в ложе оккультистов в Северном Лондоне» или что-то типа того.

— Ты все время увиливаешь, Питер, и на словах, и в мыслях.

Ты присоединился к Ложе вовсе не из какого-нибудь там социологического интереса. Не знаю, что это, но ты гонишься за чем-то сокровенным, чем-то, что не предназначено для человеческих глаз, чем-то, что тебе никогда не найти. Покажи-ка мне свою руку.

Она принялась за меня с большим энтузиазмом. Одной рукой она взяла мою ладонь, а пальцы другой стали поглаживать мою ногу.

— Твои линии меняются, — сказала она, — Они уже не такие, как несколько месяцев назад. Линия жизни под угрозой.

— Это невозможно.

— Очень даже возможно.

Ее игривые пальцы добрались до моего паха. Донован пел «Three Kingfishers» под аккомпанемент ситара и таблы. Закрыв глаза, я слушал музыку, которая словно говорила о пульсациях плоти и бесконечной игре жизненных возможностей.

— Неужели то, что у нас есть, — этого тебе недостаточно? — шепнула Салли.

Я молча кивнул. В этот момент я мысленно представлял себе, как Кришна играет на свирели перед пастушками-гопи.

— Пошли ляжем.

Она проверяла меня, и это была приятная проверка. Мне казалось, что у меня большой кусок железа между ног. Я с удовольствием подчинился бы ее желанию. Но…

— Не могу. Сейчас не время. Я должен подготовиться, чтобы идти в Ложу. Там меня официально облачат в хламиду неофита.

— Скотина! — прошипела Салли и выскочила за дверь так стремительно, что я даже не успел заметить. Я поставил «А Whiter Shade of Pale» группы Прокол Харум, чувствуя, что эта пропитанная меланхолией мелодия будет подходящим аккомпанементом моему теперешнему состоянию, и сел записывать все произошедшее в дневник.

Я приехал в Ложу пораньше, чтобы отдать Фелтону дневник на ревизию. Он налетел на меня, еще не успев прочитать последние записи в дневнике.

— Питер, мне кажется, ты считаешь меня слишком старым, чтобы быть твоим руководителем на Оккультном Пути. Но внешность бывает обманчива, и я еще молод. В душе я не старше, чем в один памятный день 1948 года. Да, я не такой стройный, каким был когда-то. Что ж, боюсь, это профессиональный риск для любого мага — в этом отношении мы напоминаем борцов и оперных исполнителей.

Потом он вручил мне пачку пятифунтовых банкнот и углубился в чтение дневника. Последовали обычные придирки к синтаксису и пунктуации. Я затаил дыхание, ожидая, как он отреагирует на свое описание и на мое восприятие тантрических поцелуев, но он, как всегда, замечал только пунктуационные и синтаксические ошибки. Однако больше всего его расстроило то, что я использовал слово «престижный».

— Да-а-а. Меня так и подмывает отдать эти страницы Мальчику, но, боюсь, ему от этого станет плохо. Ты не можешь называть рестораны, о которых я говорил, — «престижными». Я не мог такого сказать. Слово «престижный» происходит от латинского слова praestigium, означавшего «уловка», «обман», «иллюзия». Таким образом, «престижный» значит «призванный обманывать», «мошеннический». Только люди простые и невежественные употребляют его в значении «выдающийся, знаменитый». «Престижный» взято из речи торговцев подержанными машинами, нищих иммигрантов и тех, кто торгует чудодейственными лекарствами. Эти люди любят такие прилагательные, как «роскошный» и «шикарный». О чем ты думал, Питер, когда ты употребил это слово?

Я же все это время пытался сдержать смех. Я намеренно употребил это слово, потому что догадывался, что оно его заведет. Теперь я отчаянно жалел, что не напихал в текст побольше таких словечек, и продолжал расспрашивать Фелтона о правилах правописания через дефис и постановки точки с запятой в надежде оттянуть неизбежный ужас второго урока поцелуев. Без толку… Через какое-то время даже Фелтон устал от точек с запятой, встал с кресла и сделал мне знак, чтобы я тоже встал и подошел к нему. Но я не двинулся с места. Вместо этого я спросил: