Девчонки в поисках любви - Жаклин Уилсон Страница 15

Здравствуй, Дэн!

В субботу я ходила на грандиозную вечеринку. Мы отрывались по полной.

Я танцевала.

Я напилась.

Я тусовалась.

Я приползла домой на рассвете.

Ещё раз здравствуй.

Я лгунья. Видел бы ты мой язык. В детстве мы верили: если солжёшь, язык покроется чёрными пятнами. Мой язык, должно быть, весь чёрный как уголь. Если хочешь знать, вечеринка была ужасной. До того скучной, что я позвонила папе и он вызволил меня пораньше.

Я чувствую себя полной ДУРОЙ. То и дело читаешь длинные тревожные статьи о подростках, которые только и знаю, что пьют, курят травку и заводят беспорядочные связи. А моя жизнь беспросветно спокойна и тосклива. Я умираю от скуки.

Я чувствую, что отстала от жизни. Не могу найти своё место. С тобой такое бывает? Наверняка нет. Ты парень, тебе не понять. Тебе даже незачем волноваться, что надеть, как выглядеть и как понравиться.

Зачем я только пишу эту чепуху? Просто уже поздно, я не могу уснуть и настолько сыта всем по горло — а мне даже не с кем поговорить. Так что, Дэн, держись, буду изливать душу тебе. Раньше у меня были для этого подруги, Надин и Магда, но в этом году что-то изменилось. С Магдой мы по-прежнему дружим, но она такая лёгкая, весёлая и беззаботная, ей не понять, как можно из-за чего-то убиваться. И у неё есть парень, Грег, она все время с ним. Он ей не так уж и нравится — туда-сюда. Они тоже были на той кошмарной вечеринке, но им-то что — уединились в углу и стали целоваться. Начала Магда. Она просто набросилась на него, а он не сопротивлялся. Думаю, Грегу понравилось. Ещё бы. Магда потрясающая красотка.

Раньше, если мне было плохо, я всегда могла прийти к Надин, она сама вечно в трауре. Мы с Надин всю жизнь были лучшими подругами. Надевали одинаковые платья и притворялись близнецами (дурацкая затея, я всегда была маленькой, пухлой и кудрявой, а Надин — высокой, худой, с прямыми волосами, но такая мелочь нас не смущала). Но теперь она с Лайамом, он взрослый, поэтому она считает его по-настоящему крутым, но на самом деле он придурок, ужасно с ней обращается и требует, чтобы она… ну, сам понимаешь Надин рассказала все мне, а я Магде, Магда назвала Надин дурёхой, и та страшно обиделась и не хочет с нами мириться, а я так за неё волнуюсь. И ещё я переживаю за папу и Анну, потому что и сейчас слышно, как они ругаются за стенкой. Они думают, я не замечаю. Что же произошло? Раньше они отлично ладили. Честно признаться, когда они только поженились, я НАДЕЯЛАСЬ, что они станут ссориться, постоянно старалась вывести Анну из себя и рассказывала про неё папе всякие небылицы. И не потому, что я невзлюбила её. Она вполне даже ничего. Ну, за редким исключением. Но она стала мне мачехой, второй мамой, а мою маму никому не заменить, она лучшая в мире.

Не буду писать про маму, а то снова разрыдаюсь. В общем, я вроде привыкла к Анне, мы стали друзьями. Не лучшими, конечно, и все же друзьями. Ей удаётся всегда быть спокойной, дружелюбной и понимающей. Это здорово, потому что я иногда бываю мрачной и угрюмой, а наш Моголь — маленький разбойник, ты и сам его знаешь. А папа часто выходит из себя, с ним сложнее всего, но Анна умела с ним справляться. Будто он старый ворчливый пёс, и Анна всегда знала, когда надо прикрикнуть, а когда потрепать по загривку, и он стелется вокруг неё, как щенок. Теперь у неё не выходит. А может, ей надоело вести себя с ним как с ребёнком, не знаю. Она хочет больше заниматься собой, ведь Моголь уже ходит в школу. Пыталась найти место дизайнера, но ничего не вышло, предложений нет, и она совсем сникла. Стала учить итальянский, и во вторник у нас грянул очередной скандал, потому что я ушла в гости к Магде, и папа обещал вернуться пораньше, чтобы присмотреть за Моголем, пока она будет на занятиях. Но ему не удалось вовремя освободиться, и Анна просидела дома, а когда я вернулась от Магды, было похоже, что она плакала. Не понимаю, что такого в этих занятиях? Разговорный итальянский — но мы же не собираемся в Италию, никогда. Вечный мокрый Уэльс, тоска смертная. (И почему тебе там нравится?!) Я бы все отдала, чтобы увидеть Италию — там такие фрески, и Магда говорит, там потрясающее мороженое. А итальянцы — самые шикарные в мире любовники. Думаю, Анне понравились бы фрески, она же училась в художественной школе. А к мороженому она равнодушна, боится испортить фигуру. И любовник ей не нужен, у неё есть папа. Хотя…

Почему мне раньше это не приходило в голову? А вдруг у Анны есть кто-то другой? Любовник-итальянец. Или она только притворяется, что ходит на занятия, а сама встречается с таинственным незнакомцем. Я никогда не могла понять, что она нашла в папе. Он совсем старый, а она такая красавица. У него появилось брюшко, он втягивает его всякий раз, когда смотрится в зеркало, и говорит — это комок нервов. Ему все кажется, он молодой, только это не так, носит джинсовые брюки и куртки, отрастил волосы и бороду, а летом ходит в стоптанных сандалиях. И характер у него вовсе не ангельский.

Чуть не попалась! Папе понадобилось в ванную, он увидел свет у меня под дверью и крикнул: «Элли, почему ты не спишь?» — и выключил свет. Чувствую, мои каракули скачут вверх и вниз, ты ничего не разберёшь, да это и не важно, я не собираюсь отправлять письмо, здесь полно чуши, и ты решишь, что я окончательно сбрендила.

С любовью, Элли.

Здравствуй, Элли!

Я совсем не считаю, что ты сбрендила. Я так рад, что ты решилась отправить письмо. Это лучшее письмо в мире. Будто маленькое окошко в твою душу. Я перечитываю его до дыр. И повсюду ношу с собой. В надёжном месте.

Я просто потрясён, невероятно, что ты чувствуешь себя так одиноко и несчастно! Представляешь, я тоже! Тоже! И ты совсем не права, что у парней нет забот. Я тоже не знаю, где моё место. Будто меня по ошибке забросили сюда из моего маленького мира, я хожу по чужой планете, а земляне надо мной смеются. До коликов в животе. В последнее время стало ещё хуже: земной воздух не по мне, и мой организм сопротивляется мощным выбросом прыщей. Фу, гадость. Я мажу их всякими кремами, которые покупает мама, но не очень-то помогает. Все моё тело будто взбесилось. Не буду вдаваться в подробности, вам, девчонкам, не понять, просто поверь, это постыдно и ужасно. Вот если бы у меня был космический скафандр с глухим шлемом, в который я мог бы спрятаться и никогда никому не показываться на глаза. Только тебе.