Волшебник Ришикеша - Мария Мансурова Страница 15

— Почему-то я так и подумал, что вы по этой дороге пойдете. Еще никто не знал, с Деном ты ушла или нет. Говорят, Ден пошел деньги менять, а Аня вроде бы с ним… Тебе нужны рупии?

— Нет. Ну, прости, если можешь. Ты сам сказал — через полчаса, мы там чуть не уснули.

— Ладно, — теплеет, — где были-то? Храм видели?

— Прямо из него сейчас, — вставляет Ден.

Выходят на дорогу. Навстречу — грузовик.

— Аккуратно. — Витя резко хватает Анну за запястье, заводит за себя. Грохот колес по кочкам, не сразу отпускает руку. Силы вновь возвращаются к ней, а волчий оскал теток-путешественниц в окнах автобуса забавляет, а не задевает.

Вьется дорога, все круче, так что колеса в любой момент готовы зависнуть над пропастью. Темнота стремительно приближается вместе с прохладой. Неожиданная свежесть настораживает, хочется срочно укутаться во что-то теплое или в кого-то. За стеклами бездонная чернота… «Сашенька…» — внезапно врывается материнская нежность в мысли Анны, перед глазами маленькие надувшиеся щечки, черные доверчивые глазки.

— Господи, не могу на это смотреть! — Лена судорожно отворачивается от окна, прижимает к лицу ладони.

«А я — на это!» — думает Анна, пытаясь подавить вихрь мыслей, поднятых тоской. Вечереет. Все как всегда. Только горы пронизывают насквозь, нет возможности спрятаться. Только в бездне пустоты.

Ночь, с трудом прерываемая вздрагивающим светом неуклюжих фар. Приехали. Ганготри. Анна выходит, Витя не торопится. Холодно, будто зимой. Дрожь волнами мчится по коже. Анна застегивает молнию кофты с розовым капюшоном, нестерпимое одиночество подступает к горлу. Страсти выбросили ее на необитаемый остров, а он — внутри. Не говорит, не достает ее вещи, можешь замерзнуть и умереть.

— Френд, иди туда, не мерзни, потом, мейби, комин сюда. — Улыбкой, не сломленной холодом, коренастый шофер предлагает ей вернуться в автобус. Анна проскальзывает между кулей, пахнущих мочой, садится на свое место. Чего они, собственно, ждут? Она — понятно, но все замерли, приросли к креслам, напуганные высотой. Намного проще ползать по привычно приземленной реальности московских равнодушных дней…

Выходят. Все. Шофер вручает носильщику полосатый чемодан, сам — рядом с Анной. Им нужно обойти весь городок, прежде чем они окажутся в ашраме.

— Как тебя зовут?

— Анна.

— Меня… — что-то невнятное, переливистое. Раньше была в Индии?

— Нет, в первый раз.

— Замужем?

— Да, — неуверенно.

— Дети?

— Сын.

— У меня двое сыновей. Ты — красивая.

— Спасибо.

— Будут какие-то проблемы, говори. Я — друг.

Ашрам буквально повис над бурным течением Ганги. Все, вдруг укутанные, прячут ладони и лица в шерсть, пьют чай из пластиковых стаканчиков на террасе. Свежесть попадает в легкие вместе с горячим паром. Вокруг — темные пики гор, в объятиях которых спит-леденеет солнце.

— Вот. Наши удобства. — Оля распахивает две деревянные дверки, за которыми туалет-дырка и душ — дырка и ведро.

Безудержный смех охватывает Анну, дерет горло. Шофер любуется ее раскрасневшимся лицом. Вокруг начинают позвякивать медные ключи.

— Аня, пойдем со мной. Покажу нашу комнату, — заговорщически шепчет озябшая Лола.

Они поднимаются по лестнице, по которой только что спустились. За ними чемодан — в крупных смуглых руках. Проходят по коридору до конца. Лола распахивает дверь. Крошечное пространство, где с трудом помещается кровать. Окно над Гангой. И… о боже! туалет и душ (кран с ледяной водой).

— Это вроде местного люкса, Марта сказала. Витя нас сюда «распределил».

— А-а-а! — Анна обнимает Лолу.

— Как мало человеку надо для счастья!

— Да! Да! Я счастлива!

Анна бежит на террасу за своей порцией чая. Натыкается на Володю, с измученными красными прожилками в синеве глаз.

— Вова! Я уже начала беспокоиться.

— Правда? Это приятно, когда о тебе беспокоятся.

Уставшие лица — близко, слишком близко даже для такой низкой температуры. Где же Витя? В кармане последний возглас мобильного: нет связи. Внезапная паника — она не сможет позвонить Мухтару… А как же Алик?