Звездочка и Коробок - Дарен Кинг Страница 15

— Да, он вообще классный. — Звездочка говорит: — Да, Прим, мы делаем много чего интересного. Ходим на вечеринки, ну и вообще.

Прим отпивает чай.

— Кстати, Стейси, а почему твой бойфренд ходит босиком?

Звездочка смотрит на меня.

Я объясняю:

— Все очень просто. Я был в ботинках, а потом мы их сняли, и оставили где-то на улице, когда возвращались от Коробка, ну, с его вечеринки, и мы их потеряли, ботинки, а потом, утром, нашли. Только когда мы нашли их на улице, это были уже не ботинки, а собачьи какашки.

Звездочка кивает.

Прим отпивает чай, держа чашку двумя руками, как будто она греет руки, ну, как будто ей холодно, хотя в доме совсем не холодно, потому что сейчас весна, и все же немножко прохладно.

— Ну, не беда. Сейчас мы тебе подберем ботинки. У нас тут столько обуви, правда, Гари? Я думаю, мы без труда подберем что-нибудь нужного размера. А то мне больно смотреть на твои ноги. Они, наверное, ужасно грязные.

Я поднимаю ноги повыше.

Гари — единственный, кто видит их снизу, потому что сидит напротив. Он кивает.

— Они, кажется, сбиты в кровь.

Прим поднимается с кресла. Ставит свой чай, ну, который с бренди, на столик. Который с резными ножками и полированный.

— Нет, так нельзя. Я сейчас все принесу. Будем тебя отмывать и лечить.

Она убегает, пригнувшись в дверях, чтобы не задеть головой удочки, корни папоротника и зеленые листья, похожие на зеленые перья.

Я смотрю на Звездочку и говорю:

— Она очень добрая, правда?

Прим возвращается с медным тазиком, таким старинным, в тазике — мыльная пена, а под пеной — вода. Слышно, как она плещется. Не под тазиком, а под пеной. Хотя немного воды все-таки пролилось на пол. Ну, из-под пены. Которая в тазике. Прим ставит тазик на пол и говорит, чтобы я опустил туда ноги. Ух ты, как классно. Ну, когда ты наелся таблеток и опустил ноги в горячую воду. Ногам немного щекотно. Как будто мыльные пузырьки проникают в меня, прямо в кровь, и поднимаются по ногам к животу и еще выше.

— Звездочка, — говорю. — Ты тоже давай опусти ноги в воду.

Прим говорит:

— А ей-то зачем?

Звездочка говорит:

— Потому что он меня любит. Я скушала кучу таблеток, и он хочет, чтобы мне было хорошо. — Она уже развязывает шнурки на своих ботинках. Мыльные пузырьки так приятно щекочутся. И они очень красивые. В них отражается свет, синий с оранжевым. И мне так хорошо, так приятно — а ведь я съел всего пару таблеток. Значит, Звездочке, съевшей целую кучу таблеток, должно быть совсем хорошо. Она снимает ботинки, потом — носки. У нее на коже, на ногах, остался рисунок. Такие вмятинки от носков. Она улыбается и опускает ноги в воду. Ну, как будто мы с ней в воде занимаемся всякими глупостями. Мы с ней любим друг друга. У нас любовь. Мы любим друг друга в воде. Мы в воде, и у нас любовь. Мы...

Прим говорит:

— Я всегда относилась с большим пониманием к маленьким человеческим слабостям и все же позволю себе заметить, что здесь есть люди, которые в отличие от некоторых не упиваются кайфом.

Звездочка говорит:

— Мы не пьем ничего с кофеином. Кофеин — это наркотик. А наркотики — это плохо.

— Тогда, может быть, пива. Или вина.

Звездочка говорит:

— Апельсиновый сок с газировкой.

— Ага, — говорю. — И мне тоже.

Прим говорит:

— Гари, милый, принеси апельсиновый сок с газировкой. И лед.

Гари говорит:

Сейчас, только скручу косячок.

— Тогда я сама принесу. — Прим говорит: — И заодно поищу ботинки. Они, наверное, где-то в коробке. В кладовке, на втором этаже. Или знаете что? А пойдемте все вместе поищем.

Звездочка говорит:

— И устроим пикник.

— Наверху. Среди старого хлама. — Прим говорит: — Классная мысль.

— Прим, будь любезна, окажи мне любезность и передай мне любезное масло.

Прим говорит:

— И что это значит?

— Это я разговариваю как положено разговаривать на пикнике.

— А по-моему, ты надо мной издеваешься.

— Нет, я все правильно делаю. Я разговариваю как положено разговаривать на пикнике.

Прим обнимает себя за плечи. У нее тонкие руки и роскошная грудь, и когда она обнимает себя за плечи, грудь поднимается под блузкой, и ожерелье у нее на шее переливается золотом в золотом солнечном свете.

Звездочка говорит:

— Он не издевается, Прим. Просто пытается разговаривать так, как ты. Потому что он хочет быть чем-то похожим на тебя. Да, Ствол?

— Да, — говорю. — Ты вся такая богемная женщина.

Прим корчит рожу, скосив глаза к носу.

— Ах, Ствол, какой ты, оказывается, проказник. Ты меня прямо смущаешь.

— Я совсем не хотел никого смущать, — объясняю я. — Я просто хотел, чтобы мне передали масло, потому что если я буду за ним тянуться, ну, сам, я измажу футболку джемом.

Прим вздыхает. Наверное, я все же ее обидел. Но она берет масло и передает его мне. Оно немного подтаяло, масло. Потому что на улице жарко, а мы сидим на лужайке у дома, потому что у нас тут пикник. Мы сидим на одеяле, расстеленном на траве, и я мажу хлеб маслом, а потом буду мазать хлеб джемом. Но сначала намажу маслом. Прим вообще ничего не ест. Только пьет. Она уже совсем пьяная. И поэтому обидчивая.

Звездочка говорит:

— Какой сегодня хороший день, правда, Ствол?

— Да, — говорю. — Замечательный день.

Звездочка говорит:

— Замечательный день, правда, Прим?

Прим снова вздыхает и говорит:

— Знаешь, Стейси, по-моему, твоему другу все-таки следует извиниться за богемную женщину.

Я затихаю.

Звездочка смотрит на меня. Ее нижняя губа слегка оттопырена и дрожит, как у ребенка, который выронил изо рта конфету.

Я смотрю на Прим.

— Прости меня, Прим, — говорю. — Я сказал глупость. Ты не богемная женщина.

Она алкоголичка. Алкоголь — нехороший наркотик, от него люди тупеют.

— Все нормально, Ствол. — Прим говорит: — Наверное, мне тоже следует извиниться. Сегодня я выпила лишнего. Вот мне и ударило в голову. Знаете, как говорится, вино, выпитое в больших количествах, вызывает раздражение, гнев и множество бед. А я за обедом сегодня уговорила бутылку красного. Надо как-то себя ограничивать. Прости меня, Ствол. Пожалуйста.

Я смотрю на нее. Мне ее жалко. Она такая хорошая, Прим.