Мы начинаем в конце - Крис Уитакер Страница 15

— Вот и хорошо, — сказал Уок.

Рука у него дрожала, большой и указательный пальцы почему-то все время соприкасались и размыкались.

Он просёк, что Дачесс это заметила, и убрал руку из поля ее зрения. Пьет, небось, думала Дачесс; интересно, по сколько в день?

— Мне ты можешь довериться, Дачесс, — не забыла?

Для доверительных разговоров она была слишком измотана. И вообще, на кой он ей сдался, этот Уок — жирный, с добродушным лицом и похмельными глазами; весь мягкий, как желе или пудинг… Тело у него мягкое, улыбка мягкая, и взгляд на то, чем живет Дачесс, тоже мягкий, снисходительный.

Она проводила Робина до калитки, помахала мисс Долорес и направилась к школе. Остались считаные учебные дни, потом — каникулы. Совсем недолго потерпеть. Все бы ничего, если б не проект. Дачесс точно опозорится. Тестов она не пропускала, с ними порядок; не то что с семейным древом. От гадкого предчувствия свело живот, Дачесс даже схватилась за больное место. Будто на узел кишки завязаны. Выйти к доске, открыться перед всем классом — мол, не знаю, кто мой отец — выше ее сил.

В холле она нашла свой шкафчик, попробовала улыбнуться девчонке, что околачивалась рядом. Наткнулась на полное безразличие. Не удивилась. Это уже давно так: ребята будто знают, что денег у нее нет, а есть вечный недосып и ответственность, со всеми вытекающими. Ну и кому нужна подружка, с которой ни поиграть, ни потусить?

Дачесс уселась на свое место — ряд у окна, стол — не самый ближний к доске, но и не галерка. Стала глядеть на поле. Птицы — целая стая — копошились в земле, искали, клевали что-то.

Если Дачесс оставят после уроков, кто Робина из сада заберет? Никто. Ни-кто. Она сглотнула комок. Глазам стало горячо, но Дачесс не заплакала.

Открылась дверь, но впустила совсем не мистера Льюиса. Бочком вошла пожилая женщина: в руке дымящийся пластиковый стаканчик, очки на шнурке. По классу поплыл запах кофе. Понятно: учительница на замену.

Всем было сказано открыть учебники, читать очередной параграф и не шуметь. Вот и хорошо. Очень кстати. Дачесс положила локти на стол и уткнулась в них лицом.

* * *

Дарк обнаружился, как и предполагал Уок, на фейрлоновском участке. От дома остался фундамент с кучей шифера; рабочие разгребали завалы. Два грузовика были готовы увезти прочь саму память о семье Фейрлон, о доме, о целой жизни.

Дарк следил за работами. Одного его присутствия было достаточно, чтобы парни и не помышляли об отлынивании. Заметив Уока, Дарк чуть распрямил плечи — и тот невольно попятился.

— Хорошая погода. Лия сказала, ты звонил в участок. Снова проблемы в клубе?

— Нет.

Слова из него лишнего не вытянешь, из этого Дарка. Сколько Уок ни пытается — Дарк отвечает односложно и точно; в такой манере впору дротики метать.

Рука дрожала, Уок спрятал ее в карман.

— Что происходит?

Дарк указал на дом позади себя.

— Моя собственность.

Дом, совсем маленький; ставни облуплены, крыльцо прогнило; налицо усилия содержать всё в пристойном виде, а впечатление такое, что не сегодня завтра дом будет снесен, заменен куда более прибыльной недвижимостью.

— Здесь живет Ди Лейн, — возразил Уок.

Сама Ди Лейн стояла у окна; он помахал ей, она будто не заметила. Смотрела мимо. Океанский простор, вид на миллион долларов; роскошное равнодушие пейзажа.

— Ди Лейн арендует дом с участком. Не желает съезжать. Но у меня все бумаги готовы.

— Я с ней поговорю. Она здесь давным-давно поселилась.

Молчание.

— И у нее дети, две девочки.

Дарк отвернулся, вперил взор в небо. Похоже, упоминание о девочках разбудило в нем нечто человеческое.

Уок воспользовался шансом рассмотреть его. Черный костюм. Часы самые обыкновенные — ремешок охватывает запястье толщиной с лодыжку. Интересно, думал Уок, с чего он начинал как бизнесмен? Наверное, машину продал, седан какой-нибудь…

— Зачем тебе этот дом?

— Снесу его. Участок пойдет под застройку.

— А за разрешением обращался?

Уок отслеживал такие заявки. Каждый раз все в нем восставало против сноса старого и насаждения нового.

— Говорят, ночью было неспокойно, Дарк; я имею в виду дом Рэдли.

Дарк молчал.

Уок улыбнулся, констатировал:

— Маленький городок у нас.

— Скоро увеличится. Ты переговорил с Винсентом Кингом?

— Он… Он ведь только что вернулся, поэтому в ближайшее время едва ли…

— Давай напрямик.

Уок откашлялся.

— Винсент велел передать, чтобы ты шел сам знаешь куда.

Физиономия Дарка подвигалась и застыла, трансформировалась в грубо слепленную маску, которой надлежит изображать печаль. А может, простое недовольство. Он хрустнул костяшками пальцев — звук был как ружейный выстрел. Уок покосился на его ботинки сорок последнего размера, живо представил, как они топчут, крушат, гробят…

Он пошел к дому Ди Лейн, мимо искореженного фейрлоновского участка. Рабочие перекуривали возле бульдозеров, ждали сигнала, щурясь на солнце.

— Инспектор Уокер.

Он оглянулся.

— Мисс Лейн может оставаться в доме еще неделю. Может держать свои вещи у меня на складе. Пусть выставит их из дому, мои люди приедут, заберут. Это бесплатно.

— Широкий жест, Дарк.

Узенькая терраска с клумбой по краю — как свидетельство: да, домик почти игрушечный, но хозяйка украшает его не менее заботливо, чем украшала бы внушительную виллу. Уок знал Ди Лейн уже двадцать лет, и все эти годы она здесь, на Фортуна-авеню, и прожила. Ди была замужем, но беспутный муж бросил ее, оставив гору счетов и двух дочек.

Ди вышла навстречу, отодвинула экранную дверь.

— Рука бы не дрогнула убить этого выродка!

Ди была миниатюрна — пять футов с дюймом росту — и шокирующе хороша собой. Казалось, она прежняя в упор расстреляна взводом последних лет. Непредставимо, чтобы такая кроха действительно напала на огромного Дарка.

— Ди, я мог бы подыскать для вас…

— Пошел на фиг.

— Дарк прав? Это именно сегодня?

— Сегодня, только Дарк ни разу не прав. Три года он деньги за аренду от меня лично получал — с тех пор, как этот дом у банка перекупил. Но обрушился участок Фейрлонов, и теперь лучший вид — не из их бывшего дома, а из моего. Дарковского, в смысле. А мне письмо счастья пришло — прочти.

Она выудила конверт из стопки корреспонденции и вручила Уоку. Тот прочел с максимальным вниманием.

— Вот беда… Я очень сочувствую вам с девочками. Тебе есть с кем поговорить?