Американская мечта - Норман Мейлер Страница 15

– О, Господи, Господи, – обескураженно повторял я.

– Вы супруг? – Вопрос был задан прямо в ухо. Не оборачиваясь, я представил себе этого человека. Он был детективом, по меньшей мере шести футов ростом, широченный в плечах и с едва наметившимся брюшком. Это был голос ирландца, лоснящийся самоуверенностью, ведающий, как справиться с любыми беспорядками и неприятностями.

– Да, – ответил я и повернулся к человеку, облик которого оказался в разладе с голосом. Он был не выше пяти футов восьми дюймов, почти стройный, с чисто выбритым жестким лицом и синими глазами того сорта, в которых всегда живет вызов. Это было такой же неожиданностью, как очная встреча с телефонным знакомым.

– Ваше имя.

Я назвал себя.

– Мистер Роджек, нам придется углубиться в самые неприятные детали всего этого.

– Хорошо, – глухо ответил я, стараясь не встречаться с ним глазами.

– Меня зовут Робертс. Нам надо доставить вашу жену на 29-ю Восточную, дом 400, и, возможно, придется побеспокоить вас еще раз, чтобы вы опознали ее формально, но сейчас – если вы только подождете…

Я колебался, не воскликнуть ли что-нибудь вроде «О Господи, прямо у меня на глазах, взяла и выбросилась», но эта мысль оказалась мертворожденной. Робертс внушал мне тревогу, которая была в чем-то сродни тому беспокойству, что порой вызывала у меня Дебора.

Я пошел вдоль выстроившихся в одну линию машин, попавших в аварию, и увидел, что неприятного вида пожилой незнакомец все еще продолжает скулить. Вместе с ним в машине сидела молодая пара, высокий смуглый красивый итальянец, который вполне мог быть его племянником, между ними было определенное фамильное сходство. У него было слегка отечное лицо, безупречная черная и отнюдь не курчавая шевелюра, одет он был в черный костюм и белую шелковую рубашку с платиново-белым шелковым галстуком. Это был тот тип мужчин, который мне никогда не нравился, а сейчас он мне нравился и того меньше из-за блондинки, с которой он сидел в машине. Мне удалось взглянуть на нее лишь мимоходом, но у нее было одно из тех безупречно красивых американских лиц – лицо девушки из маленького городка с безукоризненными тонкими чертами, – без которых не обходится ни одна реклама или киноафиша. Но было в ней и кое-что получше: налет изыска, присущий продавщицам из самых фешенебельных магазинов, некое серебристое изящество во всем облике. И легкая, приятная, спокойная аура. Ее классической формы нос был чуть вздернут кверху, как нос катера, скользящего по воде. Она, должно быть, почувствовала мой взгляд и повернулась – до этого она с известной скукой внимала усталым утробным звукам, вырывавшимся у мужчины в дымчатых очках, – и ее глаза, поразительного зелено-золотисто-желтого цвета (цвет оцелота), теперь смотрели на меня с простодушным провинциальным любопытством.

– Ах вы, бедняга, – сказала она, – у вас все лицо в крови. – Это был сильный, сердечный, доверительный, почти мужской голос, с легкими отголосками южного говора. Она достала носовой платок и провела им по моей щеке.

– Какой ужас, – сказала она. Какая-то нежная, но непреклонная, почти материнская забота была в том, как она вытирала лицо.

– Слушай, Шерри, – произнес ее спутник, – сходила бы ты туда, к полисменам, и поглядела, не можем ли мы увезти отсюда дядюшку. – Он явно пренебрегал мною.

– Да ладно, Тони, не привлекай к себе слишком много внимания.

И дядюшка застонал вновь, словно попрекая меня тем, что я привлекаю внимание к себе.

– Благодарю вас, – сказал я блондинке. – Вы очень любезны.

– Я вас знаю, – ответила она, заботливо осматривая мое лицо. – Вы выступаете по телевизору.

– Да.

– У вас интересная программа.

– Благодарю вас.

– Мистер Роджек, – окликнул меня детектив.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Не берите себе в голову, мистер Роджек, – с улыбкой ответила она и повернулась к Тони.

И тут я понял, что детектив заметил, как я воркую с этой блондинкой.

– Давайте подымемся к вам и поговорим, – сказал он.

Мы сели в полицейскую машину, включили сирену и проехали по улице до конца, а затем развернулись и поехали к дому. В течение всей поездки мы не произнесли ни слова. Так оно было и лучше. Робертс источал некую физическую волну, которую обычно получаешь от женщины. Он был насторожен, как будто неким инстинктом он проник в меня, а я был насторожен сверх всякой меры.

К тому времени, как мы подъехали, на улице появились еще две полицейские машины. Наше молчание продолжалось в лифте, и когда мы вошли в квартиру, где уже находились несколько полицейских и несколько детективов. В помещении стоял безрадостный запах жидкого мыла. Двое полицейских разговаривали с Рутой. Она так и не причесалась. Наоборот, была растрепана еще больше и выглядела чересчур привлекательно. Блузку и юбку сменил ярко-оранжевый шелковый халат.

Но все эти прегрешения она искупила своим приветствием.

– Мистер Роджек, – сказала она, – как мне вас жаль, как жаль. Может, я сварю вам кофе?

Я кивнул. Да и выпить бы мне сейчас не помешало. Может, она сообразит плеснуть чего-нибудь в чашку.

– Ладно, – сказал Робертс. – Я хочу взглянуть на комнату, где это произошло.

Он кивнул одному из помощников, здоровенному ирландцу-альбиносу, и они вдвоем прошли за мной в спальню. Второй детектив был крайне деликатен. Он даже сочувственно подмигнул мне, когда мы усаживались в кресла.

– Ладно, – сказал Робертс. – Начнем с того, давно ли вы с женой здесь живете.

– Она въехала сюда полтора-два месяца назад.

– Без вас?

– Без меня, мы расстались с нею год назад.

– А сколько лет были женаты?

– Почти девять.

– А с тех пор, как вы расстались, вы с ней часто виделись?

– Раз-другой в неделю. Перед сегодняшней встречей я не видел ее две недели.

– По телефону вы сказали, что произошел несчастный случай.

– По-моему, я сказал, что произошло несчастье. Да, именно так.

– Но это был несчастный случай?

– Нет, детектив. Я вам прямо скажу, что это было самоубийство.

– Но почему по телефону вы выразились так туманно?

– У меня была смутная надежда пощадить репутацию моей жены.

– Я рад, что вы не пытаетесь пудрить нам мозги.

– Как только я положил трубку, я понял, что сказанное мной почти ложь. Думаю, именно это и вывело меня из ступора. Когда я позвонил вниз служанке, я решил сказать ей правду.

– Что ж, ладно. – Он кивнул. – Это было самоубийство. Ваша жена выбросилась из окна. – Он очень старался, чтобы в его словах не прозвучало подозрение. – А теперь помогите мне во всем разобраться. Ваша жена встала с постели. Верно?