Крутая тусовка - Валери Домен Страница 14

* * *

А пока самой главной ее задачей было оказаться в своем кабинете, преодолев ужасное желание снова лечь в постель, которая открывала перед ней свои объятия. Она не притронулась еще к своим тартинкам с апельсиновым конфитюром, сразу же наклонившись над чашкой черного, очень сладкого кофе. Она не выспалась, но к этому она уже привыкла. Она поплелась в душ, принялась натирать черным мылом все части своего еще не проснувшегося тела до тех пор, пока все предохранители ее мозга снова не пришли в рабочее состояние. Эрике недавно исполнилось тридцать шесть лет, и она решила для себя, что через год она вернется в мир живых. Год для того, чтобы походить на соседку напротив, абсолютную модель.

Когда она в первый раз повстречала ее, то осталась стоять с раскрытым ртом перед той, кого она считала совершенной женщиной. На лестничной площадке она сказала ей:

— Кстати, меня зовут Эрика! Как танкер, что затонул в море.

Девушка улыбнулась, и это освободило нашу героиню от внезапно напавшей на нее робости. И Эрика сразу же продолжила тем же тоном:

— Однако моя жизнь хуже этой катастрофы, поскольку в отличие от этой груды металла не может быть и речи о том, чтобы я достигла дна!

Застигнутая этим врасплох, соседка снова улыбнулась. Но теперь менее дружелюбно, скорее нерешительно. И тогда Эрика осознала, что упустила шанс первой встречи, и глупо спросила, как ее зовут. Та ответила, что зовут ее Лиз, и ушла. С тех пор она тайно за ней наблюдала, как наседка за своими цыплятами. Она намеревалась в скором будущем пригласить ее на ужин. Без изысков: мясо и сыры.

Бегло осмотрев себя в зеркале, Эрика решила, что прекрасно противостоит ходу времени. Ни единой морщины на лице — спасибо, мистер Ботокс, — и ни одна ласковая ладонь в любовном порыве не мяла ее бедра. Естественно, кроме мужских ладоней, пусть даже ладоней было много, а любви мало…

Она очень скоро научилась одеваться так, как того требовало ее лицо женщины-ребенка. Этим утром она сняла с вешалки свои очередные черные брюки — их было достаточно много, из разных тканей и различных фасонов, — натянула их, вприпрыжку добравшись до салона, где взяла свой мобильный телефон. Или, скорее, оба своих мобильника: один для PR, то есть для всех контактов, затрагивавших ее очень обширные связи (журналисты, видные люди, пресс-атташе и другие знакомые), и другой — с личным номером (семья, лучшие подруги — хотя их-то можно было пересчитать по пальцам, — и несколько тщательно отобранных любовников). Не могло быть и речи о том, чтобы забыть эти столь необходимые предметы: она быстро запихнула их в свою кожаную сумочку от «Шанель» и вернулась в спальню, где ее ждала льняная блузка с глубоким декольте, которая при поступлении из первой чистки уже напоминала тряпку. Но ношение помятых вещей было явно в моде. А уж она-то в моде разбиралась! Ведь не зря же она контактировала со всеми модницами столицы: шикарные портманто при обязательном сопровождении баула по последнему писку моды или застиранные джинсы с заплатками, выставлявшиеся на самых известных подиумах. Эти девицы были обвешаны логотипами кутюрье подобно тому, как советские маршалы были увешаны колодками с орденами и медалями.

Большинство своих вечеров Эрика проводила, вопя громче оглашающей музыки, в шикарных барах с опен-баром и мини-суши, подававшимися на льду. Если бы кто-нибудь спросил у нее, кем она работала, она ответила бы не моргнув глазом: «Мне платят за то, что я описываю то, как провела прошлую ночь. Я являюсь репортером — или более высокое определение… — журнала „Сити Стар“. В мире знаменитостей таких журналистов, как я, называют светскими львицами; понимаете, девушки, ведущие ночной образ жизни, знающие знаменитостей со всех сторон, особенно с той стороны, что находится ниже пояса».

Впрочем, Эрика ничуть не стыдилась того, что любила VIP, и охотно признавала свою предрасположенность к злоупотреблениям: она должна была знать мир шоу-бизнеса очень близко и изнутри, и она отдавалась этому полностью, безо всяких ограничений. Можно было даже сказать, что она работала над этим и сверхурочно. Ее послужной список заканчивался на первом слоге, и, следует сказать, ей на это было наплевать. «Обо мне в редакции говорят, что я занимаюсь всем чем угодно, кроме журналистики, и я полностью с этим согласна», — говорила она насмешливым барменам в свои горячие ночи. Говорили также, что она разговаривает как потаскуха: это был ее фирменный стиль. Коллеги-женщины осуждали ее, но не выпускали из поля зрения, когда она во время вечеринок вела себя вызывающе, становилась очень сексуальной и прикрывала отсутствие вкуса избранной мишурой. Тогда эта ночная хищница начинала действовать. Ее ареалом обитания была парижская клубная жизнь. Она охотилась на своей территории, и если когда и становилась добычей сама, то со знанием дела.

Однако Эрике начала уже надоедать вся эта фауна, казавшаяся более поверхностной, чем она, и жившая в мирке, который постепенно отдалялся от ее мира. Даже несмотря на то, что ей и в голову не приходило вернуться и писать что-то для газеты «Нис-матэн», она решила для себя, когда ей исполнилось тридцать шесть лет, что она уже узнала мир знаменитостей, что годы проходили мимо, что ей надо поскорее найти, где пряталось столь желанная ею другая жизнь, поскольку иначе у нее могли случиться серьезные осложнения на уровне сознания и подсознания. К этому выводу она пришла не сама, ей помог ее психоаналитик, бравший по сто евро за сеанс в течение целого года и проводивший два получасовых сеанса в неделю. То есть в сумме он помог ей за 10 000 евро. Сумма была серьезной, но теперь она знала, чего именно ей больше не хотелось: опускать голову в белый унитаз. Ей хотелось заниматься тем, чем занимаются нормальные люди: ночью спать, а днем работать.

* * *

Редакция была полна людей. Эрика была единственной, кому разрешалось приходить на работу перед обеденным перерывом. Ее коллеги в большинстве своем являлись на службу часам к десяти утра. До этого времени коридоры были пустыми, компьютеры не работали. Планета знаменитостей просыпалась поздно. Сплетни должны были подождать, пока каждая — очень редко каждый — выпьет чашку своего цейлонского чая или сомалийского кофе, проболтав добрых полчаса. Это называлось процессом приобщения к реальности: надо было поговорить о реальной жизни, прежде чем приступить к жизни своих звездных подруг, опуститься на землю перед взлетом в высшие сферы. Для Эрики этот момент оказался спасительным. Она перехватила на ходу свою подружку из фотослужбы и увела ее в кафетерий! Как в бистро во время аперитива, она расположилась у маленькой стойки и стала рассказывать приятельнице о своих последних часах, проведенных с Очень Важными Персонами (VIP). В то утро Эрика, даже не успев смочить губы своим кофе-эспрессо, сразу же начала свой рассказ:

— Ты видела первую страницу «Журнала Папарацци»? Там Маноло с какой-то блондинкой! Представляешь себе, этот тип, выставляющий себя отцом семейства, влюбленный в свою жену вот уже десять лет и блаблабла… трахается со всеми подряд. Мне аж дурно! Но теперь все изменится, вот увидишь, первая ракетка мира развелся с женой и теперь пойдет в разгул! А раньше к этому парню и подступиться было невозможно! Он мог позабавиться с какой-нибудь блондинкой в душевой раздевалок Ролан Гаррос, поскольку рядом не было ни единого папарацци. А теперь, гляди-ка, они взялись за дело, и он оказался на первой странице скандалов. Теперь, сама знаешь, эта Каро хочет выбросить свое обручальное кольцо! Она не против того, что ей наставляют рога, но не желает, чтобы все об этом знали! И потом, кажется, что молоденькая подружка этого дебила находится на третьем месяце беременности. Представляешь, каково Каро? У нее все лицо в прыщах, кажется, это от нервов… Ну, скажи, Пат, ты все еще продолжаешь восхищаться этим проходимцем?