Акулы из стали. Последний поход - Эдуард Овечкин Страница 14

– Ой, ну какие вы скучные, ну бли-и-ин, а?

– А во-вторых, Сей Саныч, это – касатки, а значит, они не рыбы, а млекопитающие.

– За что мне всё это? За что, о боже мой?

– Эдуард, а ты чё старпому не подпеваешь сейчас полушёпотом: «За что, за что, о боже мой»?

– А я, Антоныч, на вахте же тоже стою – не положено отвлекаться мне.

– А ты не отвлекайся, а пой просто!

– Я так не умею. Я же только в душе пою и поэтому всегда, когда пою, закрываю глаза, отключаю мозг ну и глажу себя, соответственно, мыльными руками. Не, ну в принципе, можем попробовать.

– Штурман! Штурман! Иди сюда! – кричит старпом.

Из рубки высовывается по пояс штурманёнок Слава.

– Штурман, что там у нас с планом? Полигон когда занимать по строгому распоряжению?

– Да через неделю, так сейчас плаваем, как вольные стрелки!

– Отлично! – Старпом потирает руки, и у него загораются глаза.

Блин. Сейчас начнётся.

Говорил я вам или нет – не помню, но старпом наш был крайне азартен. Но не рабоче-крестьянским азартом к карточным играм или спорам, кто круче, нет – следующим его уровнем. Причём когда я говорю «рабочее-крестьянским», то я не вкладываю в это понятие абсолютно никакого негативного смысла по отношению к каким бы то ни было социальным группам населения: просто классификаций степени азарта, подходящих для описания, нет, и поэтому приходится придумывать самому. Азартов, по моим личным наблюдениям, существует два вида, и оба они действуют на организм одинаково с одной только разницей – организм с подготовленным мозгом направляет адреналиновые потоки в нужные части себя и превращает их в удаль, а с неподготовленным – расплёскивает по всей коре, отключая центры управления разумного отношения к окружающей действительности. И любому моряку присущ азарт, конечно, – вещь это заразительная, липучая и вызывает ломку, когда долго не было.

– Ты что, дрищ, на «слабо» меня сейчас берёшь? – удивлялся, бывало, старпом. – Да я на «слабо» не брался уже в то время, когда у тебя и утренних поллюций ещё не было!

Старпома нужно было только завести (пол-оборота) на необходимое дело, и всё – быть не сделанным у дела не оставалось никаких шансов. Нет, старпом знал, конечно, про то, что в мире существуют законы логики, физики и здравого смысла, но тайфун его удали сметал их, как щепки, и оставлял валяться на периферии границ разумного.

– Записать в вахтенный журнал! Начали отработку противолодочных манёвров! Хода и курсы переменные! Та-а-ак. Штурман! Что ты на меня смотришь так грустно, как будто я твоя первая любовь? Следи там, чтоб в банку какую не впилились, счас крутиться будем, за касатками следить! Не надо глазами из глазниц доставать, не надо – ты же профессионал? Ну вот и профессиональ!

Антоныч обречённо вздохнул и достал пилочку для ногтей – спокойная вахта явно закончилась. Нет, ну понятно, что после двух месяцев подо льдом в общем-то уже становится скучно и хочется разнообразия, но обычно под словом «разнообразие» следует понимать вещи в некотором роде отличные от слежения за китами в подводном положении.

– О, так их же акустики слышат сейчас!

– Сергей Александрович, ну пожалуйста, ну их акустики уже три дня слышат. Весь экипаж уже в акустической рубке их послушал, вы как будто в увольнительной были, такое ощущение. – Антоныч усердно полировал ногти.

– Да? Придётся наказать ведь вислоухих! Не доложили родному старпому, ну ты подумай, а! – Старпом убегает к акустикам, и мы жмуримся, чтоб брызги крови в глаза не попали.

– Самец и самка! – радостно докладывает старпом, выбегая из рубки минут через десять.

– Эдуард, скажи ему уже.

– Сей Саныч, прошу разрешения доложить! Согласно записям в трюмном журнале учёта воды и гидравлики, пара китов-касаток была обнаружена акустиками три дня назад, вот, видите запись в журнале? Далее в результате следственных экспериментов было установлено, что это самец и самка, для последующей их идентификации без унижения личного достоинства им были присвоены имена Фаддей Фаддеевич, в честь исследователя Арктики Белинсгаузена, и Нина Петровна потому, что других женщин – исследователей Арктики, кроме Демме, никто не вспомнил. Согласно дальнейшему акустическому портрету пары у акустиков и распечатка имеется, были сделаны выводы о том, что Фаддей Фаддеевич активно ухаживал за Ниной Петровной, пел ей песни и возможно даже декламировал Пастернака, что в итоге ожидаемо привело к капитуляции Нины Петровны и их спариванию. Вот, будьте добры – запись в журнале об этом факте. Далее Фаддей Фаддеич поёт уже не так активно, сейчас, скорее, они просто изредка переговариваются. В общем, всё стандартно, как у млекопитающих.

– Бля, Антоныч. Вот это у вас на широкую ногу тут поставлена научная деятельность!

– Ну. А вы как думали? Просто нет сил уже смотреть на эти унижения: «ой, смотрите, рыбки!», «ой, надо же, это самец и самка!» – и слюни по всему главному командному пункту.

– Боцман! Право руля! Антоныч, подверни турбинками – видишь же, на правый борт уходят!

– Эдуард, – Антоныч не шевелился, – ты же записываешь за мной афоризмы и гениальные изречения? Запомни, когда станешь взрослым и будешь нести вахту инженер-механика, никогда – это слово разбей на слоги и подчеркни, – ни-ког-да не выполняй метафорических приказаний «подверни турбинками», «реверс», «назад, назад, блядь!!!» и прочей гусарщины. Делать надо вот так…

Старпом всё это время грустно смотрит на Антоныча.

Антоныч делает суровое лицо:

– Товарищ старший помощник! Прошу уточнить направление вращения и обороты турбинам!

– Ох, бля, какие же вы скушные! Боцман! Руль прямо!

– Зато безаварийные, – бурчит Антоныч.

А вы когда-нибудь завидовали китам в море или дельфинам? Ну вот тому, как они идеальны – даже птицы, я думаю, им завидуют: они естественны в своей среде обитания, свободны, и вода всё время струится по их телам, и можно вверх, можно вниз, можно вот так вот покувыркаться и сделать «пффф» водой – ну согласитесь, это же завораживающе прекрасно!

Фаддей Фаддеевич и Нина Петровна, за что им отдельное спасибо, никуда не торопились, плыли довольно ровно и спокойно: посвистывали, тёрлись друг о дружку и всячески наслаждались той ступенью, на которую их поставила эволюция. Да и куда им торопиться-то, если подумать? На премьеру очередных «Мстителей»? Ипотеку оформлять? К старту продаж нового телефона? Голосовать на выборы? Домой, пока пробки не начались?

Вот где-то нас наёбывают, товарищи, вам не кажется? С одной стороны, эволюция постаралась, конечно, но вот как так могло получиться, что киты могут наслаждаться своей жизнью, плавая от её начала и до конца, с перерывами только на спаривание, еду и потереться друг о дружку (то есть вообще без перерывов), а люди – нет? Люди ноют всю жизнь, что им трудно учиться, тяжело работать, начальник у них долбоёб, сосед алкашина конченый, машина всё время ломается, бензин дорожает, а в метро давки, проценты по кредиту слишком высоки, а зарплата слишком маленькая, и как вообще найти себе пару, если вокруг одни нищеброды или корыстные проститутки, дети не слушаются и дерзят, а в магазине всё время пытаются подсунуть просроченную колбасу или недовесить сахара, по телевизору смотреть нечего, фильмы в прокатах не те, что были раньше, и вообще – вот раньше-то было заебись, не то что сейчас! Или: там-то вот заебись тоже, хоть и сейчас, а не раньше, не то, что здесь, – здесь и раньше-то было не особо, что уж про сейчас говорить! Если провести параллель с китами – то когда люди вообще плавают-то? И кто тогда из них более разумен? Вам же тоже кажется, что киты?