Куриный бульон для души: 101 история о чудесах - Лиэнн Тиман Страница 14

– Мама! – Вопль моей шестилетней дочери Блейк взорвал безмятежность мартовского дня.

Я почувствовала, что это не обычный возглас – «иди-посмотри-что-я-нашла» или «дай-ка-я-наябедничаю-тебе-на-брата». Случилось что-то серьезное. С бьющимся сердцем я бросилась в угол двора, где играли дети. Ничто не могло подготовить меня к тому, что я увидела!

Наш двухлетний сын Мэтью лежал на влажной траве маленького кладбища, граничившего с нашим участком. Его головку придавил к земле массивный надгробный камень из гранита. Малыш не шевелился и не издавал ни звука.

– Пожалуйста, Боже, нет! – взмолилась я вслух. – Не может быть, чтобы это было на самом деле. Пусть это будет ужасный сон, Боже. Пожалуйста!

– Тим! – крикнула я мужу. – Беги сюда!

Тим перепрыгнул через низкую изгородь, окружавшую кладбище. Хотя он большой и сильный мужчина – 196 см и 113 кг, – казалось невероятным, чтобы один человек мог сдвинуть гигантское надгробие. Но Тим на адреналине одним рывком откатил его от Мэтью и помчался к дому за телефоном.

Я подняла сына с земли и бережно прижала к себе безжизненное тельце. Глаза его были закрыты, он дышал слабо и с трудом. Кровь текла из носа, ушей и рта.

– Не умирай, – попросила я, покрепче обнимая его. – Пожалуйста, Мэтью, не умирай.

Тот мартовский день принес первое тепло в этом году, и нашу семью охватила весенняя лихорадка. Я мыла окна, а дети играли во дворе. Тим объявил, что такой день идеально подходит для того, чтобы заново покрасить старую плетеную мебель. Зная, что невысохшая краска и маленькие дети плохо сочетаются между собой, я отогнала Блейк и Мэтью подальше от дома.

– А можно, мы поиграем на кладбище? – спросила Блейк. Я согласилась.

Кладбище было предметом жгучего интереса с тех пор, как мы пару лет назад купили участок земли в сельской местности. Оно было заброшенным и заросшим. Мы не знали, кто несет ответственность за поддержание в порядке его могил – все они относились к XVIII–XIX векам. Поэтому мы стали неофициальными хранителями кладбища. Иногда мы прогуливались среди могил, читая надписи на надгробных плитах. Блейк дивилась большому числу детских могил.

– Почему в старину так много детей умирало? – спросила она.

– Тогда у людей не было такого хорошего медицинского обслуживания, как сейчас, – объяснила я.

Эти слова вспомнились мне, когда я держала на руках хрупкое тело Мэтью. Смогут ли доктора сегодня, в век медицинских чудес, вылечить маленького мальчика, чью голову придавил могильный камень? И доживет ли он до больницы?

Я закрыла глаза и снова начала молиться: «Пожалуйста, Боже, пусть Мэтью живет. Не отбирай у меня сына!»

Когда я открыла глаза, на меня снизошло странное спокойствие. «Сохраняй веру. Все будет хорошо. Мэтью в Моих руках». Эти слова переполнили мое сердце, когда я гладила мягкие волосы сына и ждала прибытия «скорой». «Сохраняй веру».

Вертолет коснулся земли через считанные минуты после того, как на наш участок въехала машина «скорой» с сиреной.

– У нас «горячий груз»! – прокричал шофер пилоту. – Доставьте его в больницу как можно скорее!

«Горячий груз»? Никогда раньше не слышала такого выражения. И все же эти слова не вызвали паники в моем сердце. Покой, который я ощутила несколько минут назад, остался со мной. «Мэтью в Моих руках».

В вертолете родителям лететь не разрешалось, поэтому мы сели в грузовик Тима и помчались в больницу. Когда мы добрались, Мэтью уже увезли оперировать. Друзья и родственники собрались в комнате ожидания. С каждым объятием или рукопожатием я чувствовала себя сильнее.

– С Мэтью все будет в порядке, – твердила я. – Я это знаю.

Пять долгих часов спустя нас с Тимом допустили в педиатрическую палату интенсивной терапии. В белой колыбели, иммобилизованный шейным воротником, с трубками, присоединенными к разным частям его тела, Мэтью ничем не напоминал того бойкого ребенка, который резвился в саду и залезал на могильные камни всего несколько часов назад.

– Он не умрет. Правда, док? – запинаясь, проговорил Тим. – Скажите мне, что с моим сыном все будет в порядке!

– Мы пока не можем этого знать, – мягко ответил врач. – Чудо уже то, что он вообще жив. Есть некоторая вероятность паралича. Может быть, и мозг поврежден. Возможно, пострадали его слух или зрение.

Кровь отхлынула от лица Тима, и он рухнул на стул. Я подошла и обняла его.

– С Мэтью все будет в порядке, – сказала я ему.

– Как ты можешь такое говорить? – воскликнул муж. По его щекам текли слезы. – Откуда тебе знать?

– Я знаю это от самого лучшего авторитета, – сообщила я. – От высшего.

Этот авторитет, как всегда, оказался прав. Ровно через неделю после несчастного случая Мэтью выписали из больницы. Он отправился домой с раздробленной лицевой костью, расплющенным ухом, сломанным носом и стержнем в пояснице для удаления жидкости из позвоночника.

– Я не думала, что такой малыш с этим справится, – призналась одна из медсестер, когда мы уезжали из больницы. – Это настоящее чудо.

Сегодня Мэтью – счастливый, здоровый подросток. Он любит спорт, видеоигры и хорошо учится в школе. Единственными напоминаниями о несчастье остаются очки, которые он носит, чтобы защитить свой «сильный» глаз, и пострадавшее чувство обоняния. Хотя настоящих воспоминаний о том дне у него не сохранилось, он столько раз слышал пересказы этой истории, что утверждает, будто помнит ее во всех подробностях.

Так что же спасло Мэтью от смерти тем судьбоносным весенним днем?

Одни говорят, что дело в земле, которая была в тот день такой мягкой, что под весом могильной плиты подалась достаточно, чтобы ребенка не расплющило в лепешку. Другие отдают должное системе идентификации 911 в нашем округе, которая позволила работникам «скорой» так быстро добраться до нашего дома. Третьи указывают на тот факт, что у нас большой двор и вертолету было куда приземлиться.

Все эти факторы, несомненно, сыграли определенную роль в чуде, случившемся с Мэтью. Но я знаю, что на самом деле спасло ему жизнь. Мэтью тоже это знает.

– Папа снял с меня могильную плиту, а вертолет отвез меня в больницу, чтобы врачи сделали операцию, – говорит он. – А Бог спас мою жизнь.

«Мэтью в Моих руках. С ним все будет в порядке, – шептал мне Бог в тот ужасный день. – Сохраняй веру. Сохраняй веру».

Я верила и верю по сей день. Теперь еще сильнее, чем прежде.