Звезда в оранжевом комбинезоне - Катрин Панколь Страница 14

Дождя не будет. Пошел снег, он падал крупными плотными хлопьями. Бубу достал метлу из прутьев, чтобы очистить заледеневшие комья снега, мешающие проезду машин. Если так будет продолжаться, им с Томом нужно будет заночевать в городе. Она тогда позвонит Сюзон, чтобы та управилась со скотиной. Десять раз в году все замерзает на целые сутки, десять дней снег душит город, заволакивает все, гасит звуки, липнет к подметкам…

Когда Стелла была маленькая, она не любила снег, который, как кляп, затыкал рот ее матери. По вечерам она съеживалась в комочек в постели и затыкала уши. Но все равно она слышала… Комнату родителей от нее отделяла лишь тонкая перегородка. У нее рвалось сердце. Первые стоны, движения тел, скрип кровати… Стакан падает с тумбочки, катится по полу, вопль отца: «Ты видишь, что ты сделала?» Звук оплеухи, стук изголовья кровати об стену, стук маминой головы об стену, долгий стон и всегда эти слова, произнесенные сквозь рыдания: «О нет! О нет! Я так больше не буду, обещаю тебе!» Всегда эти слова. Она всегда просила прощения.

Стеллу тошнило и мутило.

Весь ужин подступал к горлу, и она бежала к раковине в комнате. Ее рвало.

Потом наступала передышка. Стоны и вздохи. А потом – тишина. Жуткая тишина. Стелла мучилась вопросом: что с мамой? В каком она состоянии? Она пыталась уснуть, вертелась с боку на бок, складывалась калачиком, словно пытаясь выпустить наружу страх и боль. «Моя малышка как вода, да, как вода живая, она бежит, как ручеек, и дети за ней, играя, бегите, бегите за ней со всех ног, никто ее прежде догнать не мог…»

В снежные ночи он делался особенно раздражительным. Он называл это «особенно чувствительным». Вся эта белизна выводила его из себя. Снег действовал ему на нервы.

Она прислонила лоб к холодному стеклу, провела головой, и раздался тихий, но неприятный скрип. Тома она оставила в школе. Он захлопнул дверь грузовика, обернулся, небрежно отсалютовал по-военному, приложив правую руку к козырьку своей шерстяной кепки. Маленький славный солдатик. Она едва не крикнула: «Давай назад, сегодня нет школы, слишком холодно, занятия отменили», но потом сдержалась.

Вернулся страх, тот самый страх, что глодал ее изнутри.

Она держалась стойко и выживала одна с тех пор, как уехал Адриан. Высоко держала голову и не сдавалась. «Ну, я в этом уверен, ты ведь не какая-нибудь мокрая курица», – сказал он ей. Улыбнулся своей тонкой, похожей на простую царапину улыбкой, которая не часто у него появлялась. Мокрая курица, трусиха, сдрейфила, зуб на зуб не попадает, душа в пятки ушла, себя не помнит от страха, едва дышит, чуть штаны не намочила, посинела и вся дрожит – сколько же вы, люди, напридумывали синонимов для своей трусости!

– Да, я знаю, что цены поднялись, но не до такой же степени, мсье Гризье! Послушайте, подумайте сперва и потом мне перезвоните… Да-да. Стелла поедет и посмотрит на них. Когда? А сегодня вам подходит?

Жюли никогда не нервничала. Именно она вела все переговоры с клиентами, обсуждала цены, составляла сметы и таблицы, начинала новые дела, следила за курсом цен на металл, вела бухгалтерию, заполняла ведомости на зарплату. Стелла водила грузовик, выезжала на задания, оценивала, измеряла и взвешивала продукцию, следила за погрузкой и разгрузкой тонн металла и при этом выполняла службу спасателя на маленьких дорогах, когда кто-то из автомобилистов попадал в аварию. Помимо двух подруг, на предприятии работали еще восемь человек. Все мужчины. Они сортировали лом, резали автогеном, управляли подъемными кранами, запускали дробилку, чинили ее и смазывали. Начальником над всеми была Жюли. Ее слушались беспрекословно. «Это мои мужички», – смеясь, говорила она.

Жюли была дочкой начальника предприятия, месье Куртуа.

Месье Куртуа занимался внешними сношениями фирмы, он редко бывал дома, все больше за границей. Индия и Китай стали крупными клиентами, тоннами потребляющими их металл. Два оголодавших великана, требующих все больше ржавого мяса. А Жюли Куртуа и Стелла Валенти познакомились в первом классе и работали вместе уже двенадцать лет.

Это было двенадцать лет назад, в один из понедельников. Стелла мчалась домой вся в слезах: это были слезы бешенства, колючие и сухие, царапающие, как камушки. Сердце ее рвалось от мысли, что необходимо уехать.

Она встретила Жюли на главной улице городка. Та выходила из банка. Они решили зайти в кафе попить кофе. Ну, Стелла ей все и выложила. Жюли слушала ее и вздыхала. С каждым вздохом она добавляла еще один кусочек сахара себе в кофе. Стелла не сдержала улыбку.

– У тебя нет выбора, Стелла. Для твоей матери уже слишком поздно, она уже отказалась от мысли о борьбе. Подумай о себе. Тебе двадцать два года, ты еще молода…

– Я подлая трусиха. Бросаю ее с этими двумя чудовищами. Они в конце концов расправятся с ней. А я хочу свалить…

Рэй Валенти и его мать, Фернанда Валенти. Адская парочка, которая взяла в заложники мать Стеллы, Леони. Сделали из нее девочку для битья и срывают на ней зло. Время идет, а она только усыхает и горбится, получая одни лишь тычки, затрещины и унижения.

Жюли знала это. Но вообще в Сен-Шалане немногие жители были в курсе того, что происходит на втором этаже дома номер сорок два по улице Ястребов. Или просто не хотели этого знать.

– Ты не трусиха, просто ты устала. Ты себя в зеркало хоть видела? От тебя кожа и кости остались, глаза запали, ты дергаешься от каждого звука, озираешься, горбишь спину. Как старушка.

Стелла уронила голову на руки. У нее больше не было сил бороться. Не было больше сил, чтобы помочь матери, уберечь ее от опасности. Жюли привела ее к себе, загнала в горячую ванну, дала легкое снотворное. Стелла проспала без просыпу двенадцать часов.

Наутро, за завтраком, она решилась:

– Хочу найти работу. Мне все равно какую, лишь бы платили. А потом я приеду за ней и увезу куда-нибудь в безопасное место.

– Ничего у тебя не выйдет. Он тут всех знает, будет всячески вставлять тебе палки в колеса, ему надо, чтобы ты начала умирать с голоду и приползла назад к нему. Тебе нужно уехать подальше.

– Никогда. Никогда я ее одну с ними не оставлю. Она умрет, Жюли, точно умрет.

Жюли умолкла, задумавшись.

Стелла начала смотреть объявления о работе. Позаимствовала у Жюли мопед и объезжала точки. Приходила в бары, рестораны, гостиницы. Пыталась наняться официанткой, горничной, уборщицей, прачкой, сиделкой, кем угодно, но только возьмите, пожалуйста!

По вечерам она возвращалась к Жюли несолоно хлебавши. Погружалась в горячую ванну, ныряла в воду с головой. Выныривала на поверхность, хватала воздух ртом, ныряла вновь. Иногда хотелось так и остаться под водой.

Как-то вечером она прошла под окнами дома сорок два по улице Ястребов. Увидела, что в комнате горит свет. На фоне белой занавески увидела силуэт: маленькая фигурка, сгорбившаяся на стуле. Это была ее мать. Она не двигалась. Просто сидела и смотрела на улицу. Стелла незаметно махнула ей рукой и ушла.