Забытые письма - Лия Флеминг Страница 14

Позднее августовское солнце жарко припекало макушку. Сельма отвела лошадь в тень – туда, где к корыту, пенясь, бежала свежая прохладная вода из родника. Скоро закончатся каникулы, и она снова будет помогать учителю вместе с Мэриголд. Брат ее, Джек, служил в регулярной армии, и Мэриголд постоянно хвасталась, что он первым в Вест-Шарлэнде записался на службу, и не переставала спрашивать, почему же братья Сельмы до сих не пор не надели формы.

– Им нет восемнадцати, – отвечала Сельма.

– Ну и что? – фыркнула Мэриголд. – Вовсе не обязательно тащить с собой свидетельство о рождении. Да никто в Скиптоне сроду не догадается, что Ньют несовершеннолетний. Если, конечно, он бы отправился сразу туда, а не пошел записываться здесь у нас.

– Он должен помогать отцу.

– Помогать мог бы и Фрэнк… К тому же лошадей теперь нет, делать особенно нечего. Так мой папа говорит.

С Мэриголд невозможно спорить, она вечно права. Но не на этот раз. Есть ведь и правила – призывной возраст, в конце концов. Папе нужен помощник, а Фрэнку всего лишь шестнадцать, и он не очень высокий.

Соблазн прокатиться на Джемайме был настолько велик, что Сельма не устояла. Они ведь старые друзья. Подумаешь, без седла!

– Не отпущу я тебя к этим солдатам, – прошептала она в лошадиное ухо, чутко щекотнувшее ей нос в ответ. – Ты сможешь прятаться у нас в амбаре. А теперь пойдем немного пробежимся по лугу. А потом я провожу тебя домой, если никто из твоих за тобой не придет.

Сельма подвела ее к специальной подставке возле ворот, вскочила на бархатную спину и, зарывшись носом в гриву, легонько ударила Джемайму пятками по бокам, просто чтобы дать понять, куда они идут. Но у кобылы оказались другие планы. Она вдруг припустила, постепенно разгоняясь все быстрее, и вот уже со свистом перенеслась через каменную ограду, разделявшую поля. Сельма распласталась на ее спине: волосы развеваются, лицо раскраснелось от удовольствия. Какое же это счастье – снова лететь за ветром! Лошадку эту тихоней никак не назвать, резвым галопом пересекла она поле со свежескошенной травой – веселая и шкодливая, она отказывалась повиноваться Сельме. Ничего не поделаешь, остается расслабиться и наслаждаться тряской, пусть лошадь наиграется вволю. Но что, если она поранится? И папе придется вести ее к ветеринару?

– Стой! Тпр-р-у-у! – покрепче вцепилась в нее Сельма и повысила голос. Тянула вожжи, гриву – все без толку. А потом Джемайма внезапно остановилась как вкопанная, подбросив круп, и Сельма перелетела через ее голову на землю и уже оттуда наблюдала, как лошадь беспечно удаляется по направлению к реке.

Сельма лежала, пытаясь перевести дух, и смеялась во весь голос, впитывая сладковатый запах клевера, луга и медовый аромат колючей скошенной травы. Джемайма скрылась из виду, но, кажется, за ней торопится вторая лошадь? Всадник спрыгнул и подошел к Сельме.

– С вами все в порядке? – Это был Гай. Словно рыцарь в сверкающих доспехах, он приподнял ее и помог доковылять до тенистого уголка у каменной ограды. – Эта кобыла порой дурачится просто как мартышка! С ней надо держать ухо востро.

– Все хорошо. Только самолюбие пострадало. Я-то думала, она будет рада мирно проехаться легкой рысью, а она вон что удумала, самостоятельная какая… Простите.

– Оставайтесь здесь, – распорядился Гай, снова вскочил в седло и стремительно удалился на дальний конец поля, где сосредоточенно паслась гнедая охотничья лошадь. Гай сцепил ее со своей и привел к Сельме.

– Ну вот, на сей раз никто не грохнулся, – улыбнулся он. – Ваш отец, наверное, спрятал ее в амбаре, когда приходили солдаты? Не стоило, у нас есть разрешение, мы можем пока оставить ее у себя. Я как раз собирался забрать ее.

– Да, мы слышали, всех грумов мобилизовали, – кивнула Сельма, не веря своему счастью: неужели Гай стоит перед ней, весь в ее полном распоряжении?

– Жалкие зануды! Я бы тоже ушел сейчас, но они не пускают! Говорят, к Рождеству война закончится, но я все-таки надеюсь, что нет. Мне только тогда исполнится семнадцать, и я очень не хотел бы пропустить этот спектакль!

– Вы так говорите о войне, словно это праздничный салют. Вы видели, они увели двадцать лошадей?

Гай кивнул:

– Да, мама просто вне себя. Они забрали даже маленьких пони для двуколки… Когда-нибудь настанет черед и этой пожилой леди… – Гай потрепал кобылу по холке. – Надеюсь, мы отправимся с ней вместе.

– Господин полковник во Франции? – спросила Сельма, надеясь, что это не военная тайна и она не поставит Гая в неловкое положение.

– Не поверите, он в штабе лорда Китченера. Отец говорит, война затянется надолго. И что не стоит полагать, будто вышибить армию кайзера Вилли из Бельгии – все равно что прокатиться на пикник.

– Вы тоже присоединитесь к нашей армии? – осмелилась она произнести то, что стучало в ее голове уже несколько дней.

– Да, как только смогу. И Энгус тоже. Ох и здорово должно быть сейчас во Франции! А ваши братья? Отец говорил, он надеется, наша деревня отправит на фронт предписанную командованием квоту.

– Надеюсь, нет… Братья нужны в кузнице. Мама никогда не отпустит их, пока им нет восемнадцати.

– И моя мама такая же. Но ведь каждый должен выполнить свой долг! Выполнить его безупречно! Нам в школе постоянно твердят, что кадет должен подавать пример! – Глаза его вспыхнули гордостью и решимостью.

– Почему мы должны сражаться за людей, которых даже не знаем? – спросила Сельма. Слова Гая совсем не убедили ее.

– Потому что, если венгры явятся сюда, они могут наброситься на наших женщин так же, как уже набросились там. С этими громилами нельзя быть спокойными. Поэтому мы все должны подняться и ответить на их угрозы, показать им наши кулаки, мы должны встать дружно, как один. И чем скорее мы это сделаем, тем скорее сможем загнать их обратно в родную Германию.

– И почему все сходят с ума от войны? Совсем не хочу, чтобы вы все отправлялись на фронт… В деревне останутся одни дети да старухи.

– Я понимаю, что просить вас об этом большое нахальство с моей стороны… Но не согласились бы вы писать мне, если я уйду на фронт? О лошадях, о деревне, обо всем здесь… Я был бы вам страшно благодарен! Но если вы считаете, что я чересчур поспешно… Мы ведь не то чтобы… Словом, вы понимаете… – забормотал он смущенно, щеки его зарделись.

– С радостью. Но прежде вы должны будете написать мне, чтобы я смогла узнать адрес, куда отправлять письма, – ответила Сельма, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения.

– Только попробуйте теперь остановить меня. Полагаю, сначала нас будут многие месяцы терзать скучнейшими учениями. Если вам захочется выгулять лошадей, когда меня не будет, уверен, мама не станет возражать. Вы умеете с ними управляться, все Бартли умеют. А уж на что Джемайма привереда.

– Да уж, лошадка с характером! – рассмеялась Сельма и, ойкнув от боли в ушибленном месте, тут же пожалела об этом.