Я была женой Нагиева - Алиса Шер Страница 14

Так как радио «Модерн» вещало на волне, которую ловили приёмники в автомобилях, то среди наших поклонников были в основном люди на машинах (в то время в большинстве своём именно «новые русские»). И даже одно то, что они подбрасывали нас, безлошадных, до места работы или, наоборот, до дома — одновременно и помощь, и приключение.

Никогда не забуду одного человека — владельца нескольких магазинов. Абсолютно нереальный персонаж: чёрный, мрачный — именно так я представляю себе дьявола.

Он был спонсором всех Диминых начинаний, владельцем призов для многих Диминых викторин. Но помогал нам, насколько я могу судить, не ради денег, доброго имени или привлечения покупателей, а так — из любви к искусству.

Кроме того, он ещё и просто помогал нашей семье всем, чем мог: нужными вещами, советами, связями… Когда мы попали на своей машине в аварию, спасать нас приехал именно этот Мефистофель. А ещё — он нас стриг, так как по первородной профессии был обычным парикмахером. И выходило, нужно заметить, у него потрясающе — как в лучшем салоне города. Причём бесплатно.

Потом он, правда, исчез с нашего горизонта — говорят, ушел в религию.

* * *

Раз уж речь зашла о поклонницах, то нельзя не вспомнить всех тех, кто, никоим образом не соприкасаясь с миром, описываемым выше, тоже был рядом с нами.

Открываю новый альбом.

Этот милый мальчик стоял около студии в Ольгино каждый день. Худенький, маленький, с волосами, собранными в хвост, он производил ужасно трогательное впечатление. Его преданное «стояние на карауле» во время и после эфиров на протяжении нескольких месяцев производило впечатление даже на меня. Во всяком случае, разбирало страшное любопытство: а зачем он стоит?

Как-то я остановила возле него машину и говорю: «Садись». Он снял плеер и разговорился. Оказался очень интересным молодым человеком, только что закончившим школу. Так мы проехали до города и сфотографировались. Нужно было видеть счастливое лицо мальчика: сбылась его мечта — проехать со мной в машине, поговорить. После этого он испарился. И правильно. Зачем продолжать, если мечта уже исполнена?

На другой фотографии — трое наших с Димой поклонников. Двое — из Москвы и девочка — из Петербурга. Они дарили цветы — сумасшедшие букеты белых роз, — присылали посылки, где лежали подарки, дышащие любовью… Среди даров всегда оказывались какие-нибудь оригинальные вещи: миленький утёнок в наушниках — утёночек-ди-джей, радио-бензоколонка, вручную сделанная медаль с гравировкой.

Конечно, ребята даже внешне кажутся странными, но их подарки тем не менее всегда отличались — чувствовалось, что эти трое глубоко увлечены нашими передачами и неравнодушны к персонам авторов. И нельзя сказать, что их ненавязчивое внимание было неприятно.

Эта смешная девочка рядом со мной — Ляля. Она исключительно моя поклонница. Тоже из тех, кто по вечерам стоял возле студии. Видимо тяжелые отношения с родителями и проблемы с братом-наркоманом приводили её ко мне в поисках второй мамы. Я казалась ей сильной. И на этом спасибо. А меня привлекала её самоотверженность. Приехать после работы в Ольгино и стоять на улице до половины двенадцатого для того, чтобы проехать со мной в машине, а потом добираться ночью из Купчино домой на другой конец города — это не шутка.

Ляля работала портнихой. Шила изумительно. Я удивляюсь: вещи её работы сидели на мне так, будто человек снял с меня размеры и сделал десяток примерок.

Иногда она пугала своей обидчивостью и инфантильностью. Если я ехала не домой и, соответственно, не брала её после эфира с собой, Ляля могла удариться в слёзы. В конце концов она всё-таки обиделась на меня. Кажется, это было после нашего очередного разговора.

— Ну что мне с тобой делать? Ты ведь мне не подруга, не родственница. Что, мы с тобой в кино пойдём или в кафе? Нет. Я, конечно, могу возить тебя за собой, но зачем?

Ляля расплакалась и ушла. Сейчас я жалею о своей грубости — ведь она как ребёнок была удивительно искренна и действительно во мне нуждалась.

Здесь — пачки фотографий, сделанных Диминым поклонником — Сашей.

Этот двадцатилетний юноша мнил себя биографом Диминой жизни, делая какое-то бесконечное количество снимков. Он присутствовал рядом постоянно: до эфира, во время эфира, после эфира.

И совершенно не замечал, что постепенно превратился в мальчика, которого используют: «поди туда — принеси то». Казалось, он рад этой роли. В его сумке всегда лежали любимые Димой «Cola» и сигареты. Плюс, на всякий случай, зажигалка и бандана.

В общем биографа не получилось — никто не обращал на него внимания с этой точки зрения. Фотографии остались. Саша принёс их нам домой, и я впустила его в квартиру. Он вёл себя как человек, случайно попавший в святая святых. Он рассматривал всё с особой тщательностью, стараясь запомнить малейшие детали. Разве что не доставал свой любимый фотоаппарат.

Наверное, так я смотрела на Пугачёву, когда меня случайно взяли с собой и я неожиданно оказалась с ней за одним столом. Мне хотелось увидеть в ней всё, запомнить, впитать. Каждый жест, позу, выражение глаз, как она курит, поворачивает голову, улыбается. Тогда я поняла, что такое поведение от тебя совершенно не зависит. Нужно быть Штирлицем, чтобы в подобной ситуации вести себя непринуждённо и естественно.

* * *

Последний сохранившийся от того периода альбом, чудом не превратившийся в пепел вместе с большинством других ему подобных — компактных, а потому помещающихся в кастрюлю.

Фотография Димы с Каем Метовым. Тогда этот певец был очень моден. Мне он казался запредельной звездой, а Дима очень гордился, что знает его лично. Кай потными руками суёт Диме что-то скомканное (когда я делала этот снимок, помню, была ужасно удивлена: салфетку, что ли, грязную?). Оказалось — футболка с надписью «Кай Метов». Мама до сих пор её носит. На даче.

Вот Дима с Невзоровым на конюшне, рядом — любимец Александра Глебовича. Помню, приходит ко мне Дима и говорит:

— Представляешь, мне звонил Невзоров! Предлагает роль в своём фильме.

Я даже представить не могла, что нам повезёт общаться с таким человеком, чья популярность, пусть и неоднозначная, не сравнима ни с чем. А Дима до сих пор вспоминает, как Александр Глебович, увидев его впервые, восхищенно воскликнул: «Какая потрясающая мразь!»

Перелистываем. Дима берёт интервью у Дэвида Копперфильда. Талантливейший маг приезжал в Москву на гастроли. Удивительный человек! Он давал больше пятисот шоу в год, а ведь в году всего лишь 365 дней. Ни отпусков, ни дня простоя — сумасшедший график.

А это — маленькая открыточка. Как она вообще сюда попала? Её я получила на 8 марта. Прихожу домой, а сосед звонит в дверь и передаёт мне огромный букет роз, с пришпиленной записочкой: «Любимой Алисе Шер от такой-то группировки». И хотя стиль записки по лаконичности напоминает надпись на ленте траурного венка, всё равно было чертовски приятно. Что с них взять, ведь в то время ребята хоронили чаще, чем дарили девушкам цветы.