Пещера - Тим Краббе Страница 14

Эгон не знал, что ответить. Аксел был прав. Если и произошло изнасилование, то он был непосредственным соучастником.

– Помнишь тот пакетик, который ты сунул мне в «Коппере»?

– Во время того налета? – Аксел засмеялся. – Да, помню.

– Что в нем было?

– Запрещенные вещества.

– Что именно? Уран?

Аксел огляделся и тихо сказал:

– ЛСД.

– Не слишком порядочно с твоей стороны. Ты не должен был этого делать.

– А ты поступил довольно глупо, когда взял пакет. Спасибо, кстати. Зачем ты это сделал?

– Я чувствовал, что должен.

– Значит, действительно был должен, – сказал Аксел. – В том-то весь и фокус. Сделать так, чтобы люди сами захотели того, чего хочешь ты. Внушить им, что они будут выглядеть дураками, если этого не сделают. Люди ленивы, они предпочитают слушаться, нежели самостоятельно думать о своих желаниях. Они рады, когда кто-то думает за них. Ну-ка, там, в окопе, выходи на расстрел! Слушаюсь, майор! Ну-ка, трахайся! Трахаться? Ах да, трахаться. Здорово! А когда позже они сообразят, что вообще-то этого не хотели, у них уже пуля в животе. Или ребенок. Стоит ли об этом сожалеть?

– Ты делаешь это для себя.

– Конечно, а для кого же еще?

Появились новые посетители, но Аксел так увлекся, что говорил громко, не обращая ни на кого внимания.

– Если бы мы ждали, пока женщины сами к нам придут, человечество давно бы вымерло. Конечно, они не хотят. Это их природа. Все эти хлопоты – беременность, роды, возня с ребенком… Они правы. Но мы должны позаботиться о том, чтобы семя оказалось в нужном месте, мы должны сделать так, чтобы они захотели. В этом я профи. Я помогаю людям совершать ошибки, но совершают они их сами. Я оказываю человечеству услугу, а как поступает мой лучший друг? Он называет меня насильником.

– Как ты на самом деле зарабатываешь деньги? – спросил Эгон. У него дух захватило от собственной смелости. Это все благодаря «лучшему другу».

Задумавшись на секунду, Аксел рассмеялся:

– Занимаюсь разными делами.

– Какими делами?

– Черт возьми, Эгон. Сахарным драже.

– Ты имеешь в виду героин?

– Героин коричневый, – сказал Аксел.

Но Эгон понял: Аксел проговорился – он таки торгует героином. Они посмотрели друг на друга и вдруг залились безудержным смехом – смехом без подтекста и издевок, смехом двух друзей, двух мальчишек, которые когда-то в лагере забавлялись с двумя девчонками. Такое остается навсегда. И вдруг Эгона осенило: он ведь единственный, с кем Аксел был самим собой. Гости за соседними столиками и хозяйка ресторана стали смеяться вместе с ними.

Аксел первым принял серьезный вид.

– Мне тоже иногда салютуют звезды, – сказал он. – Но не с женщинами – в сражении. Когда я побеждаю, а другой становится моим слугой.

– А теперь ты мой слуга, – усмехнулся Эгон.

– Я сидел в тюрьме, – сказал Аксел. – Три месяца. Интересное время. Я не представлял, как все будет. Но неделю спустя я не знал только одного: хватит ли мне трех месяцев, чтобы превратить в моих слуг всех. И это получилось. Начиная от карманного вора и кончая директором тюрьмы. Все они по собственному желанию подчинились, делая то, что я от них хотел. Ты не знаешь жизни, Эгон. Нужно цепляться за любую возможность. И никогда не спрашивать, иначе люди могут тебе отказать. Никогда не бояться. Страх – это неправильно использованный ум. Хватать. Трусы хватают мало, смелые – много. Это закон жизни. Законы из кодексов не имеют значения.

– Так ты считаешь меня трусом?

– Ты живешь в другом мире.

– Признайся, трус, – сказал Эгон. – Почему тогда на центральном вокзале ты подошел именно ко мне? – Но он уже и так знал ответ: Аксел искал в нем того, кто бы им восхищался. Они были ровесники, и Аксел видел в нем представителя мира трусов, подопытного кролика для испытаний своей смелости.

Однако вопрос Эгона возымел неожиданный эффект. После долгого молчания Аксел ответил:

– Я не могу вернуться в прошлое. – Это прозвучало мелодраматично, грубо. – Возможно, я тебе завидую. Но когда я понял, кто же я на самом деле, то оказалось, что назад пути нет. Черт побери, Эгон, что за чепуху мы несем? Какие-то пьяные бредни. А я еще не выпил ни капли! Мадам!

Он заказал еще бутылку вина, потом еще одну. Когда все было выпито, уже начало темнеть, и тогда Аксел сказал:

– Пошли к шлюхам. Я знаю тут поблизости хороший бордель. Если тебя потом будут спрашивать, что за человек этот Аксел ван де Граф, ты по крайней мере сможешь сказать, что он всегда поставлял классных баб.

По истечении десяти лет учебы Эгон в последний раз отправился в Анды, чтобы закончить работу над докторской диссертацией. Он никогда не ездил туда дольше чем на две недели, а сейчас ему предстояло провести там три месяца.

Завершив исследование, он наконец осуществил свою сокровенную мечту: купил в Квито старенький пикап и два месяца колесил по Эквадору, Перу, Чили и Боливии. Забирался на вулканы, плавал в озерах, бродил по тропам инков. Перед отъездом он продал машину, немного потеряв в деньгах. Перед тем как ночным рейсом улететь домой, он прогулялся по парку, и, умиротворенный, выпил чашку кофе. Так заканчивался определенный этап. Ровно полжизни назад он решил стать геологом и теперь стал им. Это событие он отметил чашкой кофе. Кто знает, может, он никогда больше сюда не вернется.

Он попытался запечатлеть в памяти происходящее: прогуливающиеся семьи, дети, играющие в траве, чистильщик обуви перед кафе – все они разделяли с ним это мгновение. Однако он отвлекся: за соседним столиком сидели три женщины, из которых одна – Эгон понял это с первого взгляда – и через тридцать лет могла бы быть рядом с ним. У нее были темные волосы, полные рыхловатые щеки и добропорядочный взгляд, в котором время от времени отражалась открытая и веселая улыбка.

Ему показалось, что она тоже посмотрела на него.

«А что, если действительно все сходится? – подумал он. – В момент завершения работы я встречаю свою жену». И пока чистильщик обуви занимался его ботинком, Эгон уже представлял себе, как все произойдет: как он поднимется и подойдет к этой женщине, как уедет с ней в Буэнос-Айрес, где она живет, как они поженятся и нарожают детей, чтобы вернуться потом сюда, отыскать этого чистильщика и показать ему своих малышей.

Будь что будет, подумал Эгон и подошел к их столику. Это были голландки, которые только что совершили такое же путешествие, как и он. Они летели обратно тем же рейсом. Ее звали Адриенна. Вчетвером они поужинали в ресторане, а по дороге на стоянку такси она взяла его под руку.

В самолете они сидели рядом. Когда погасили свет, они то и дело проваливались в сон. Когда Эгон просыпался и видел ее, он думал, что первую ночь их знакомства они провели вместе. Он знал, что она думает о том же.