Один из нас. Вояж, вояж - Лоран Графф Страница 14

Святой человек не выходит и знает, не смотрит и называет, не делает и совершает.

Лао-Цзы, «Тао-Те-кинг»

1

Я уеду. Не знаю куда, но придет время, и я отправлюсь в путь, наверняка в какую-нибудь далекую страну. Осталось только определиться, куда именно, на какой континент, в какую точку земного шара. А вообще я решил и торжественно об этом заявляю — более того, я в этом глубоко убежден — я уеду.

По итогам какого-то опроса выяснилось, что Кан самый скучный город во Франции. Если я правильно понял, исследование проводилось с целью классификации городов от самого интересного до самого унылого в зависимости от доступности разных видов досуга и количества мест отдыха. Я живу в Кане. В двухкомнатной квартире на третьем этаже пятиэтажного дома под номером 2 по улице Фалез, чуть-чуть не доходя до кинотеатра, где крутят порно. Вокзал недалеко. Хотя я уверен, что никогда там не был. Ни разу не встречал никого на перроне. Сам я мало куда езжу, передвигаюсь всегда на машине. По субботам в полдень езжу за покупками в супермаркет. На прошлой неделе купил чемодан.

Я долго выбирал, сомневался. Исходил весь отдел вдоль и поперек, рассматривая всякие дорожные сумки и чемоданы. По правде говоря, делал это не впервые.

Я уже и раньше изучал этот вопрос, в самом первом приближении, не вдаваясь в детали, просто подумал, что мне нужен будет чемодан. В дорогу.

Я не торопился. Не хотелось совершить ошибку, а потом жалеть о сделанном выборе. Мой багаж должен соответствовать типу поездки, которую я намерен предпринять, но на этот счет никакой определенности у меня пока не было. По правде говоря, в данный момент я больше думал об отъезде как таковом, нежели о самом путешествии. Как бы то ни было, для начала я решил, что багаж мой должен быть удобным, не очень обременительным, прочным. Затем я попытался сравнить сумки и чемоданы, не строя дилемму, а просто оценивая преимущества и недостатки тех и других. И пришел к выводу, что сумки определенно придают расслабленный, моложавый, непринужденный вид, они более универсальны. Несешь себе за ручки, или через плечо, или вообще за спиной. Можно сесть на нее, как на пуфик, в ожидании автобуса, например; можно использовать как подушку, подложив под голову, чтобы вздремнуть, растянувшись на земле, если автобус опаздывает. Вещи в сумки кладут двумя стопками прямо на дно, которое в зависимости от модели может быть твердым или мягким, но в любом случае одежда мнется и теряет вид. Боковые карманы — ценная штука: в них удобно поместить книгу, бутылку воды или энергетический батончик. Одного удара ножа достаточно, чтобы выпотрошить все содержимое сумки.

Чемодан смотрится построже. Традиционный аксессуар путешественника, отличительный признак человека, собравшегося в дорогу. Взять чемодан в руку — все равно что оседлать рычащий мотоцикл: то же волнительное ощущение. К тому же сейчас у всех моделей есть колесики.

Я остановил свой выбор на прочном чемодане из полипропилена с пропиткой. Меня соблазнило его сходство со скорлупой, панцирем. В отличие от сумки на нем можно совершенно спокойно сидеть, сохраняя прямую осанку. И вообще, твердый чемодан внушает уважение, и носильщики в дорогих отелях выказывают больший почет подобному багажу. Я конечно не собираюсь останавливаться в таких гостиницах, но все же.

Что касается цвета, то черному я предпочел красный. Сходил в обувной отдел, посмотрел на себя в зеркало. Черный показался мрачным, слишком строгим, а красный — изысканным и легким, как будто он меньше весил. Выбор чемодана так меня увлек, что я забыл купить себе продукты на неделю. Поставил свою единственную покупку на ленточный конвейер, и кассирша проверила, не спрятал ли я чего-нибудь внутри. Потом велела мне обратиться за гарантией на ресепшен — два года на запасные части и ремонт. Я не счел нужным там показываться: по всей вероятности, через два года я еще никуда не уеду.

У меня почти нет мебели и домашней утвари. Мне всегда казалось, что я здесь временно, я был уверен, что однажды что-то произойдет. Квартиру я снимаю. Раньше она принадлежала пожилому польскому еврею, бывшему депортированному. На самом деле он здесь и не жил, уехал отсюда еще лет двадцать назад. Он умер в гостиничном номере, где-то на Балеарских островах. Его дети решили не продавать квартиру и сдать ее в аренду. Обе комнаты были полностью отремонтированы: голые белые стены. Воля ваша, сказал мне доверительно один из его сыновей во время осмотра, как хотите, так и обставляйте, красьте в любой цвет по вашему вкусу. «И так все замечательно, — ответил я. — Все белое».

Вот уже четыре года, как я здесь живу. А ощущение, будто только что въехал. Сплю в спальне на матрасе, брошенном на пол. Из мебели — пластиковый платяной шкаф с раздвижными дверцами, стол, два стула и несколько обычных электробытовых приборов. Этого достаточно. К чему заводить больше, если я все равно собираюсь уехать.

Стены я оставил в том же виде, в каком они были при заселении, нетронутыми и чистыми, ни единой фотографии, картинки или безделушки — ничего не повесил. Я отказываюсь выбирать какой-либо образ, пусть даже временный, какой-либо предмет, чтобы украсить стены. А еще мне не нравится делать дырки.