Вкус "лимона" - Леонид Головня Страница 14

– А-а!

Сева разгреб купола, обнажив стол с машинкой, кучей коробочек с пуговицами, булавками, звездочками и другой фурнитурой. Выставил горилку и рюмки.

– В ресторан «Москва» предложите свои декорации, – сымпровизировал Коля. – Должны прилично заплатить.

– Хорошая мысль! Слышишь, Марин! – крикнул художник куда-то в стену.

Коля сразу не понял – куда. Потом обнаружил. В стене была прорезь в маленькую комнату с большой кроватью. В глубине просматривался пенальчик с плитой и умывальником.

В проеме появилась «стерва», она же – «ангел», высокая стройная дама с благородным лицом с картины прошлой эпохи. Талантлив был Сева и в выборе жены.

Грустные глаза дамы замерли на горилке. С мужем произошло полное перевоплощение. Грозным тираном заорал он на ангела:

– Что смотришь! Человек заказ принес, надо обсудить, принять по-человечески!

– Просто смотрю, – сказала ангел тихо. – Нельзя смотреть?

– Ладно, Марин, сделай, пожалуйста, что-нибудь соответствующее, – примирительно произнес тиран, придвинул Коле стул, и сел сам.

– Давайте по первой, у меня тут маслинки. Устал я сегодня, спину ломит. – Он вытряс из баночки маслины, налил по рюмкам. – Со знакомством!

Они чокнулись и выпили.

– Сколько на человека, говорите, получается?

– Двести, триста в неделю. Зависит, сколько успеем сделать.

– Рубеж нищеты преодолеваем, приближаемся к рубежу бедности. – В глазах Севы вновь появилась злость. – Ладно. Я согласен. Швеи – за вами. Одна у меня собственная. – Он налил по второй рюмке.

Жена принесла тарелку с селедкой, посыпанной зеленью, и хлеб. Начала сервировать стол, убирая коробки с фурнитурой.

– Всеволод, – сказал Коля, – возьмите на себя директорские функции. Гениальная фабричка получается. Помещения – не надо. Транспорта – не надо. Изделия легкие, швеи их на дом приносят. Таскай коробки на почту и жди деньги.

Они выпили по второй.

Дома Колю застал звонок Алабышева.

– С документами идет нормально, – сообщил он. – Потребовали дополнительные доказательства. Я готовлю. Твое законное пребывание в стране автоматически продлевается. Можешь даже зарабатывать. Я пришлю тебе бумажки.

– Зачем присылать. Я в субботу буду у вас.

Алабышев с полминуты помолчал.

– Творчество на время отменяется. Выставка у нее приближается. Только-только успеть с делами. Она потом позвонит.

– Понял, – ответил Коля и положил трубку.

Теперь муж достал Веруньчика! Жаль.

Квартира заполнилась десятками звездно-полосатых мишек. Веселая куча-мала оккупировала Колину кровать.

Солнечным осенним днем высокий Коля и коротышка Сева повезли коробки на чемоданных тележках в почтовое отделение. С почты со сложенными тележками под мышками компаньоны замаршировали в направлении магазина «Ликерс». Все шло как по маслу.

За окном шумел ветер, и на улицу обрушивались шквалы дождя. Коля нежился под одеялом, когда прогудел звонок. Потягиваясь, он открыл дверь и увидел черного парня в форменной бейсболке и мокрой накидке с планшетом в руках.

– ЮПС, доставка от двери к двери, – доложил парень и по слогам прочитал Колину фамилию. – Мавроди?

– Я.

Парень протянул руку, выкатил из-за косяка двери транспортную коляску с десятком знакомых коробок и начал передавать их Коле. Закончив выгрузку, он попросил расписаться палочкой на планшете. После чего мгновенно исчез.

Коля посмотрел на забрызганные дождем коробки, вскрыл одну и увидел в ней своих мишек. Некоторые имели пометки разноцветными мелками. Мишки были во всех коробках. Из одной Коля достал письмо и перевел вслух:

– «Поздравляем вас, мистер Мавроди, с успешным прохождением изделий первой экспертизы. Вам присваивается персональный номер члена фирмы. К сожалению, мы обнаружили некоторые небрежности в работе и пометили их. Просьба устранить небрежности и выслать партии еще раз».

Коля растерянно застыл над коробками. Через минуту он звонил Севе:

– Здравствуй. Мишек прислали переделывать.

– Давай сюда! – не здороваясь сказал Сева. – Кое-что тебе прояснят.

В мастерской Коля застал молчаливое сидение. Сидел мрачный Сева. Сидела расстроенная жена Марина. Сидел хореограф школы им. Галины Улановой Женя. На столе сидел отбракованный ими самими одинокий мишка.

Женя ехидно улыбнулся и вежливо спросил:

– Сколько ты отослал туда денег, Николай?

– Шестьсот сорок долларов и на почте еще платил.

– Фьу-у! – присвистнул Женя. – Покажи регистрационный номер.

Коля протянул полученное письмо.

– Мишек переделывать… быстрее новые сшить, – вставил реплику Сева.

– Мишки их не интересуют, – сказал Женя, рассматривая письмо. – Они на продаже ткани зарабатывают. Покупают оптом. Выдумывается идея, привлекательная для простофиль, вкладываются деньги в «почтовый штурм» населения. Несколько десятков тысяч писем рассылают. Дальше – собирай деньги, отправляй, переотправляй. Снова «штурм». Ого! Судя по номеру, ты – почти шестидесятитысячный. Для простоты будем считать, что с каждого они собрали по сотне. Ты – редкость. Шесть миллионов заработали «Приятели Мишки» как минимум, плюс проценты банка. Они наверняка финансовую схемку с вашими деньгами на бирже проворачивают. На помойках по всей стране миллионы «новорожденных» медведей валяются.

– Их судить надо! – вскипел Сева.

– Ничего не выйдет. У них экспертная комиссия может забраковать что угодно, хоть бриллианты.

Коля развел руками и посмотрел на Севу, как на брата по несчастью. Тот ответил взглядом бессильной ненависти.

– В общем, Сева, ты, прежде чем «пукнуть», звони мне, пожалуйста! – похлопал Женя художника по спине.

С благодарностью к Жене, притупившему Севину злость, Коля поспешил покинуть мастерскую и, как назло, застрял в подъезде. Стеклянную дверь заклинило. С улицы мастер сверлил замок.

Внутри дома также застряли старик в белом халате и блондинка в куртке и желтой кепке. Коля даже не разглядел их, был еще там, в разговоре с информированным Женей. Он постоянно оборачивался: не спускается ли за ним Сева. Старик в халате спешил и нервничал, дверь не открывалась. Блондинка пользовалась случаем и наседала:

– Посчитайте, Соломон, сколько дантистов в газете, где вы печатаетесь. Десять? Двадцать?

– У тебя дорого!

– Тысяча – дорого? Ваша реклама будет над миром летать полгода. – Она совала дантисту рекламный журнал «Аэрофлота». – В полете пассажирам нечего делать! Полгода будут читать ваше объявление. В газете полгода сколько стоит? Думайте, Соломон.