Адамово яблоко - Ольга Погодина-Кузьмина Страница 14

— Почему нам не поиграть в теннис пара на пару? — предложил отец перед обедом. — Марьяна с Антоном, а мы с тобой, Георгий.

— Я готов, — ответил Измайлов и улыбнулся так, словно получил давно оставленный без движения долг.

Марьяна кивнула, хотя ей не особенно улыбалось играть с Антоном, который только что долго и скучно рассказывал о своей поездке на автомобильный завод «Феррари». Каким-то загадочным образом младший Сирож унаследовал все недостатки, но не получил ни одного достоинства своего отца, и это, пожалуй, было единственным необычным свойством его личности.

— Отличная идея, — согласилась она. — По крайней мере, за игрой нельзя курить сигары.

— Почему нельзя? — спросил Антон, глядя сквозь неё невидящим взглядом, и она едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью на грубость.

Переодевшись в спортивные брюки и джемпер, Марьяна первая вышла к корту. Какое-то время она стояла, наблюдая, как горничная длинными граблями очищала покрытие от листьев, занесенных из парка — эта молчаливая девушка вызывала у неё возрастающее с каждым днем чувство гадливости. И не только из-за отца, который уже не скрывал своего особого отношения к ней, но ещё и потому, что Марьяна интуитивно чувствовала — за миленьким свежим лицом, под льняными кудряшками в небольшой черепной коробке разрабатывается некий захватнический план. Конечно, ни на минуту невозможно было предположить, что отец женится на прислуге, но он был достаточно своенравен, чтобы как-то по-другому возвысить её. Марьяна читала эту надежду в её невинных, всегда опущенных глазах.

Когда появились мужчины с ракетками в руках, Марьяна со смутным волнением отметила, что Георгий, самый высокий и лучше всех из них сложенный, выглядит элегантно даже в свитере и шортах. Всё это — белоснежный свитер, солнечные очки известной марки, безупречный маникюр снова напомнили ей о её подозрениях, и только усилием воли она заставила себя не продолжать эту неприятную мысль.

Словно в благодарность, Георгий подмигнул ей.

— Сейчас мы вас разделаем под орех.

— Ещё посмотрим, кто кого, — заставила себя улыбнуться в ответ Марьяна и потрясла ракеткой в воздухе, как воительница копьем.

Антон играл из рук вон слабо, и первый сет с разгромным счетом взяли отец и Георгий. Но во втором, подхлестываемая злым азартом, Марьяна сумела перехватить инициативу. Она как раз собиралась подавать третий мяч, когда Георгий вдруг развернулся у сетки и начал хлопать себя ракеткой по спине.

— Что случилось?

— У нас тут рядом пасека, у соседей, — проговорил отец.

— А черт! Забралась за шиворот и тяпнула.

Не думая о том, что её поспешность может показаться неприличной, Марьяна подбежала к нему.

— Если это пчела, нужно вынуть жало.

— Ты не посмотришь?

Свободным движением он снял через голову свитер, обнажив торс, и Марьяну бросило в краску от его такой близкой, непристойной наготы, и вместе с тем от обиды, что он вот так просто разоблачился перед ней, как перед сиделкой или врачом. Она растерянно смотрела на его широкую мускулистую спину, загорелую и влажную, с двумя родинками и намечающимися складками у поясницы, слышала запах его одеколона и свежего пота и чувствовала, как её руки и губы начинают дрожать.

— Что там? — спросил он, оборачиваясь через плечо.

— Да, тут жало. Нужно вынуть, — ответила она, стараясь не выдать своего смятения. — И продезинфицировать рану…

— До свадьбы заживет, — произнес рядом с ними старший Сирож, подошедший к сетке. Марьяне в его голосе послышалась насмешка, и она отдернула руку, которой касалась спины Георгия.

— Ну всё, застряли, — поторопил отец. — И правда будем ждать до свадьбы?

Георгий надел свитер.

— Прошу прощения у всех. Ничего страшного, пчелиный яд полезен. — Затем он вдруг нагнулся к Марьяне и заговорщицки подмигнул: — Спасибо, сестра. Есть мнение, что грамотно зафиксированный пациент в наркозе не нуждается.

Марьяна вернулась на свою половину поля, ощущая на себе пристальные взгляды отца и старшего Сирожа, чувствуя стыд, растерянность и злость. В тот миг, когда Измайлов склонился к ней, ей и вправду показалось, что он хочет сказать что-то важное, сделать признание, на которое долго не мог решиться. Но он просто дразнил её, как школьная красавица дразнит кавалера, к молчаливому обожанию которого давно привыкла.

После неудачной подачи Антона Сирожа стало ясно, что партия будет проиграна, и Марьяне стоило больших усилий не бросить игру до конца. Она не ушла с корта только потому, что не хотела давать Георгию еще один повод для самоуверенной улыбки.

Вечером, в своей комнате, снимая серьги и протирая лицо лосьоном, Марьяна продолжала обдумывать происшествие на корте. Закрыв глаза, она представляла, как Георгий стаскивает через голову свитер, снова видела его мощные плечи, густую шерсть на груди и темную дорожку, тянущуюся от пупка вниз, за резинку шорт. Потом она посмотрела на себя в зеркало и тихо, с нажимом произнесла:

— Если хочешь стать всеобщим посмешищем, продолжай в том же духе. Ты неудачница, старая дева, сухая палка. Не воображай себя яблонькой в цвету.

Но всё её существо вдруг возразило этим привычным мыслям — в зеркале она видела моложавую, подтянутую и по-своему привлекательную женщину, которой просто не слишком везло в личной жизни. И если бы она знала, как это можно изменить, она бы многое отдала за этот секрет.