Ты самая любимая - Эдуард Тополь Страница 14

— О’кей, я понял, — ответил Махмуд, вставая. — Пошли…

— По-моему, он читать не умеет, — негромко и по-русски сказал старпом капитану.

Махмуд резко повернулся к нему:

— Что ты сказал?

— Я сказал «гуд морнинг», хорошего дня.

Спустившись по внутреннему трапу на один пролет вниз и остановившись в распахнутой двери своей каюты, Казин поморщился. Но не от того, что все в его каюте было перевернуто вверх дном, книги и вещи разбросаны, а все ящики открыты и выпотрошены. А от ужасной вони из санузла.

— О Господи! Вы что, унитазом не умеете пользоваться? — сказал он Махмуду, зажал нос, быстро прошел в санузел, дернул ручку сливного бачка и смыл забитый дерьмом унитаз. Затем прошел к иллюминатору, распахнул его. Свежий рассветный ветер влетел в каюту, пошевелил разбросанные на полу бумаги.

— О’кей, где твое лекарство? — сказал Махмуд, почесывая промежность.

Казин вставил ключ в замок сейфа, открыл его. Достав из сейфа коробку с инсулином и коробку со шприцами, привычно надломил и вскрыл ампулу, набрал инсулин в шприц, а остальные шприцы и инсулин вернул в сейф.

Махмуд, жуя кат, тут же запер сейф, а ключ сунул себе в карман.

Молча проследив за этим, Казин сделал укол инсулина себе в бедро и сказал как бы между прочим:

— Выкуп пятьдесят миллионов — это ты загнул! Никогда не получишь.

— Еще как заплатят! — ответил Махмуд. — Козлы вонючие…

Выйдя из каюты, Казин привычно свернул к трапу на нижний ярус, откуда была слышна арабская музыка и где пулеметчик и Лысый Раис охраняли каюту с моряками «Антея».

Но Махмуд, идя за капитаном, остановил его громким окриком:

— Стой! Куда ты?

— Вниз, к моей команде, — невинно сказал Казин.

— Нет! Никакой команды! — И Махмуд ткнул его в спину автоматом. — Иди на место!

Сжав зубы, Казин пошел по трапу вверх, к ходовой рубке. А Махмуд что-то крикнул вниз по-сомалийски.

Там Лысый Раис, выключив транзистор, вскочил и криком что-то доложил Махмуду по-сомалийски.

От этого крика в каюте зашевелились полуголые моряки, спавшие на полу впритирку друг к другу.

— Ой, блин! Опять эти «снегурочки»!

— А музыка у них! Бетховен отдыхает!

— Ё-моё! Можно хоть с утра тут не курить?

— А в гальюн кто крайний?

22

Стоя за телекамерой, ассистент режиссера выбрасывал пальцы и беззвучно считал:

— Три… два… один… начали!

— Добрый вечер, дорогие слушатели! — сказала в камеру молодая телеведущая. — В эфире наша еженедельная программа «Морской узел». Сегодня у нас в гостях жены моряков шведского сухогруза «Антей», захваченного сомалийскими пиратами, и московская журналистка Ольга Казина, дочь капитана «Антея». Как вы, конечно, знаете, экипаж «Антея» состоит из российских и украинских моряков, и буквально только что нам стало известно, что пираты запросили невиданный выкуп — пятьдесят миллионов долларов! Оля, что вы думаете? Почему вдруг такая огромная сумма?

— Судя по сообщениям прессы, — ответила Ольга, — на борту «Антея» оружие, которое греческий поставщик отправил правительству Нигерии. Это совершенно легальная сделка, хотя вызывает удивление, почему судовладелец отправил такой груз без охраны. Но во всех случаях речь идет о жизни моряков — российских граждан, и мы считаем, что наше правительство обязано…

— Понятно, спасибо, — перебила ведущая. — По поводу обязанностей нашего правительства мы пригласили в студию юрист-консула нашего пароходства Василия Игнатова. Пожалуйста, Василий Николаевич!

— Я не адвокат правительства, — вальяжно усмехнулся пожилой дородный Игнатов, — но уверен, что Кремль по дипломатическим каналам принимает все возможные меры для спасения наших моряков…

— У России нет дипломатических отношений с Сомали, — вмешалась Ольга. — Там вообще нет единого государства.

— Это не важно, — небрежно отмахнулся Игнатов. — Наверняка есть другие каналы. Но я хочу сказать о другом. Будучи российскими гражданами, моряки «Антея» подписали рабочие контракты со шведским судовладельцем. — Он впервые повернулся к Ольге и женам моряков. — Вы видели эти контракты? Там записано, что в случае плена судовладелец обязан обеспечить их семьи и гарантировать выкуп? А? Кто-нибудь из вас видел эти контракты?

Ольга и остальные женщины молчали.

— Я уверен, что ничего этого нет, — победно усмехнулся Игнатов. — Наши люди подписывают такие контракты не глядя, не считая нужным показать их своим адвокатам, а потом требуют у правительства: спасайте нас! Но тут возникает вопрос: а на какие деньги наше правительство должно их спасать? А? Они что, платят налоги с тех зарплат, которые получают за рубежом? Вот вы, Ольга, летали к шведскому судовладельцу — разве он платит нам налоги с контрактов этих моряков? Конечно, нет! Он если и платит налоги, то шведскому правительству. Вот и получается, что обращаться за защитой вам нужно к Швеции…

Жены моряков зашумели:

— Спасибо! Выходит, здесь мы никому не нужны!..

— Конечно! Всем наплевать!..

— Мы Путину напишем! Медведеву!..

Возмущенная «подставой» своей бывшей подруги, с которой она работала на местном ТВ до перехода на столичное телевидение, Ольга после передачи зашла в гримерку. Там ведущая, стоя у зеркала, влажной салфеткой снимала тон с лица.

— Не могла предупредить, что будет этот юрист? — спросила у нее Ольга в упор.

Но бывшая подруга, не повернувшись от зеркала, только пожала плечами:

— А что тебе не понравилось? Очень острая передача получилась.

Посмотрев через зеркало ей в глаза, Ольга повернулась и вышла.

— Звезда, бля! — сказала ей вслед бывшая подруга.

23

На рассвете одиннадцать моряков, впритирку спавших на полу каюты, разбудила беспорядочная оружейная пальба за открытым иллюминатором. Боцман, лежавший подле иллюминатора, не шелохнулся, но маслопуп, то есть, простите, моторист, лежавший рядом, все-таки осторожно выглянул наружу. Там еще один сухогруз — балкер «Patriot» с мальтийским флагом — шел к берегу в сопровождении ликующих пиратских катеров и лодок.

— Ни фига себе! Еще один пленный! — сказал моторист.

— Да они этим живут, блин! — заметил электромен, он же электромеханик. — Каждый день по судну берут, а то и по два.

Моряки стали подниматься — кто принялся молиться, кто пробовал делать в этой тесноте если не зарядку, то хотя бы разминку, кто занимал очередь в туалет.

— Я одного нэ розумию, — громко сказал моторист Тумба, пытаясь прорвать негласный бойкот, который объявили ему моряки после предательства им Оксаны. — Як цывильный свит можэ трыматы, шо якысь-то сомалийцы полонят ихни корабли и щэ запытуют мильоны долларив?